Adrenalin trash

Он широко открыл рот и приложил к губам ладонь, словно прикрывая зевок. Таблетки упали на язык. Андрей проглотил их, запил минеральной водой, передал бутылку Олегу и закурил.

Дождавшись, пока Олег примет свою дозу — он глотал таблетки по одной, внимательно рассматривая каждую и запивая большим количеством воды, — Андрей спросил:

— Теперь куда?

Олег пожат плечами.

— Пока не знаю, — сказал он. — Для начала можно в «Макдоналдс» поехать. Чтобы хоть какой-то контраст был. А там посмотрим.

Андрей кивнул. Переход на прием наркотиков в условиях сильного стресса и вызванной внешними обстоятельствами неприязни к алкоголю был явлением до обидного стандартным. Между тем в душах Андрея и Олега по-прежнему жило сильное желание выделиться из общей массы, несмотря на то что оно уже привело их к неприятным последствиям. Поэтому Олег и выдвинул идею о смешении фармакологического эффекта с неподходящей социальной обстановкой. Идея показалось красивой, правда, пока из нее ничего толком не вышло. Действие психоактивного вещества обычно оказывалось либо слишком сильным (как было с димедролом), либо слишком слабым (как получилось с кодеиновыми таблетками от кашля), либо слишком размытым (как вышло с гашишем) для того, чтобы можно было найти общественное явление встречного действия — а именно в этом и заключалась суть разработанной Олегом теории. Тем не менее надежда на то, что когда-нибудь все пройдет, как задумано, оставалась.

Они молча докурили и отправились на автобусную остановку. Солнце к этому времени окончательно оставило Москву, и в лужах, которые они обходили, плескались дивные апрельские звезды.

— Ну, — сказал Андрей, отхлебнув еще немного «Спрайта».

— Что «ну»? — спросил Олег.

— Доедать будем? — спросил Андрей. — Или домой поедем?

— Погоди, — сказал Олег.

— Ладно, — сказал Андрей. — Пойду поссу.

В зале самого первого московского ресторана быстрого обслуживания было отвратительно многолюдно. Основную массу посетителей составляла молодежь. В чистом — ни табака, ни алкоголя — воздухе болтались пошлая музыка и запах жареного мяса, смешиваясь в дешевый коктейль платного позитива.

Дорога до туалета показалась Андрею чрезвычайно тяжелой. Особенно трудным оказался спуск по лестнице. Что-то щелкнуло в коленках, мышцы как-то обмякли. Если бы Андрей при этом сидел или лежал, ощущение показалось бы приятным, но при ходьбе слабость оказалась совершенно неуместной.

Тяжело дыша, он добрался до кабинки, обогнув прыщавого мальчика в темно-бордовой рубашке, протиравшего пол шваброй. Процесс мочеиспускания тоже дался с трудом. Андрей долго смотрел в белесое око унитаза, прежде чем сумел уладить все дела.

«Да уж, — подумал он, нажав на гашетку спуска, — простатит — такое дело».

Как культурный человек, Андрей перед уходом из туалета решил помыть руки — для этого ему пришлось оттеснить от раковины мальчика-уборщика. Сполоснув ладони, Андрей посмотрел в зеркало. Ничего удивительного он там поначалу не обнаружил, а потом вдруг заметил, что зрачки его сузились до совершенно мизерных размеров. Кроме того, стала заметна сильная сухость во рту. Некоторый опыт расширения границ восприятия позволил Андрею сразу найти правильное объяснение происходящего.

«Так, — подумал он. — Зверюшка подъехала».

Мысль эта показалась удивительно веселой, Андрей даже хотел засмеяться, но не стал — не потому, что мальчик-уборщик мог испугаться, а потому, что на душе вдруг стало как-то спокойно и тихо, и тишину эту не хотелось нарушать даже мелодичным звоном искреннего смеха.

Обратная дорога далась легче. Мышцы по-прежнему работали с натугой, но это больше не казалось неприятным.

Андрей опустился на стул, залпом выпил остатки «Спрайта» и с улыбкой посмотрел на Олега. Тот понял его без слов.

— А ты говорил, догоняться, — сказал он, покачав головой и тоже улыбаясь. — А ведь это только начало.

В последних словах таилась угроза. Андрей на секунду испугался, но тут же вспомнил нарисованные на таблетке Весы, успокоился, устроился поудобнее и на выдохе произнес:

— Круто.

— Да уж, — сказал Олег. — Только курить хочется.

Славная ночь опустилась на город. Воздух был чистым и свежим, как в рекламе зубной пасты. Свет витрин и фонарей стал мягким и ненавязчивым. Редкие звезды, плывшие над головой, подмигивали. Слегка покачивавшиеся темные ветви деревьев убаюкивали. В общем, под действием немецкого лекарства Страстной бульвар разом превратился в лучшее место на планете.

Сидеть на лавке было тяжело, постоянно хотелось лечь, но мешало воспитание. Во рту пересохло, купленный в палатке коричневый газированный напиток совершенно не помогал. Курение давалось с трудом. Но даже все это не могло нарушить поселившегося в душе Андрея покоя. В который уже раз улыбнувшись, он повернулся к Олегу и спросил:

— Может, к Никите поедем? Прилечь хочется.

Олег некоторое время молчал, глядя в асфальт перед собой, потом на лице его появилась радость — что, собственно, совершенно не удивило Андрея, — и он, подняв голову и посмотрев вперед, сказал:

— Понял.

— Что? — спросил Андрей.

— Все, — сказал Олег. — Сейчас сделаем.