Адрехром

От холодного ветра мужчину спасал высокий воротник, который закрывал всю шею. Хотя нужно заметить, что его ни капельки не смущало носить шиворот и в тёплую погоду. Прихоть это или необходимость можно было только гадать. Образ церкви вызывал у одинокого прохожего смешанные чувства. Место святости и Божьей благодати, является пристанищем самых страшных грешников. А могло ли быть по-другому? Кто вероятнее всего обратится к Богу: примерный семьянин или убийца? И тот, и другой, далеки от святости, но последний осознаёт это гораздо лучше. Такие люди ищут прощения и искупления. Желание жить в свободе и чистоте совершенно естественно. Злые деяния отягощают хрупкую человеческую душу. Но, к сожалению, такая жажда есть не у всех запятнанных невинной кровью. Есть те, кто получает удовольствие от страдания окружающих. Те, чья внутренность настолько тёмная, что их гнилую сущность не изменит даже Христос.

Тяжёлая дверь с позолоченной ручкой стала медленно открываться. Её скрип, словно колокольчики предупреждал обитателей небольшой церквушки, что кто-то пришёл. Перед незнакомцем раскинулся длинный проход, по обе стороны от которого, были расположены длинные деревянные лавочки для прихожан. Время было позднее, зал был пуст. Вечером всегда было мало людей, особенно не в воскресение. Да и странно было бы видеть человека молясь в храме, нежели отдыхая после трудового дня на мягком кресле. Мужчина прошёл к исповедальне и молча сел. Его глаза смотрели вперед. Слева от него была металлическая сетка, сквозь которую сочился свет. Святой отец зашёл следом за прихожанином. Незнакомец не повернул головы. Он словно знал священника, который был по ту сторону ограды. А может, ему было всё равно. Минуты одна за другой проходили в полной тишине. Святой отец показательно кашлянул. Жест никак не смутил мужчину. Тогда служитель церкви решил сам начать разговор:

– Что вас беспокоит?

– Думаю такое ко мне не относится, – уверенно ответил мужчина.

– Но вы здесь, разве нет? Значит есть то, что мучает вас?

– Скажите, святой отец, как работает исповедь?

– Вы говорите о том, что согрешили, и мы с вами молимся о том, чтобы Господь простил вам всё это.

– Я про другое.

– Другое? – недоумевал священник.

– Почему я могу вам доверять? Ведь я толком не вижу даже вашего лица.

– Тайна исповеди кроме того, что должна быть соблюдена в рамках религиозных норм, она к тому же охраняется законом.

– То есть, в случае чего, я могу вас засудить?

– Уверяю вас, до этого не дойдет. Я очень трепетно отношусь к своей работе.

– А что может простить Бог, святой отец? – вновь задал вопрос незнакомец.

– В Библии написано, что Он прощает всё, кроме хулы на Духа Святого.

– Вы считаете это справедливым? Скорее по-другому… Вы находите это правильным?

– Я не могу судить о таких вещах, я всего лишь Божий раб, – разговор явно заставлял священника нервничать.

– Могу ли я тогда рассказать о том, что сотворил и быть уверенным в том, что об этом никто не узнает?

– Об этом можете не волноваться, – пытался убедить прихожанина святой отец. – Так что же отягощает вашу душу?

– Убийство, святой отец, – без единой дрожи в голосе произнёс мужчина.

Священник сглотнул слюну. Впервые за столько лет практики ему исповедовались в таком. Его ладони стали слегка потеть.

– Почему же вы пошли на это? Ради мести? Любви? Вражды?

– Нет, ничего из этого. Понимаете, иногда мне этого очень сильно хочется. Я ничего не могу с собой поделать.

– Вы делали это не один раз? – голос священника чуть дрожал.

– Их было много.

– И чем же они заслужили такое отношение?

– Вы не слушаете меня, святой отец. Они не были виновны. Я просто хотел это сделать. Причина во мне. Что-то глубоко внутри заставляет меня это делать. Оно жаждет их крови. Понимаете меня?

– Отчасти… Как давно вы этим занимаетесь?

– Сколько себя помню, – начал рассказ прихожанин, – у меня было тяжёлое детство, думаю многое из того, что сейчас со мной происходит вытекло оттуда.

– У многих людей проблемы, однако не все они становятся убийцами. Дело не всегда во внешних обстоятельствах. Человеческое сознание – это многогранная вещь.

– Думаю, мало кто переживал подобное, – будто вспоминал все ужасы мужчина.

– Когда вы сделали это в последний раз?

– Чуть больше недели назад. Мальчика так и не нашли. Странное ощущение: все мечутся, пытаются разобраться куда он мог пропасть, что с ним стало, а ты единственный знаешь, что тот уже мёртв.

– Это был ребенок? – нервно сжал кулак священник.

– Да, он был совсем маленький. Обожаю иметь дело с такими. Настолько беззащитные… Этот испуганный взгляд. Всегда тебя слушаются, не орут. Словно из них высосали всю энергию и чувства. Можешь делать с ними всё, что вздумается.

– Зачем вы всё это мне рассказываете? – недоумевал служитель.

– Разве это не часть ритуала, рассказать всё зло, что ты делал?

– Но почему вы делаете это без капли сожаления? Ваш голос ровный и спокойный, будто вы сами ничего не чувствуете?

– Это моё проклятие, святой отец. Может ли Господь простить такое?

– Может, если вы действительно в этом раскаиваетесь.

– А как быть с будущими?