Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой

Развязка наступила вечером 28 июня, сразу после свадьбы гаулейтера Эссена Йозефа Тербовена, у которого Гитлер был свидетелем. Фюрер позвонил Рему и попросил его созвать 30 июня всех высших командиров СА для встречи с ним и откровенного разговора. Гитлер вел беседу в подчеркнуто примирительном духе и усыпил бдительность Рема. А чтобы было что подавлять, люди Гиммлера 29 июня распространили среди мюнхенских штурмовиков анонимные записки с призывами выйти на улицы, и те стали бесцельно маршировать по Мюнхену, пока разбуженные командиры не вернули своих подчиненных в казармы. Но предлог для расправы уже был найден. Кроме того, СД сообщила, будто берлинские штурмовики вечером 30 июня собираются захватить правительственный квартал. И тогда Гитлер произнес заранее отрепетированный монолог: «При таких обстоятельствах я мог принять только одно решение. Только беспощадная и кровавая акция способна была еще подавить в зародыше распространение бунта...»

Рем в это время безмятежно веселился с соратниками на курорте Бад-Висзее. А Гитлер, Геббельс, глава отдела печати НСДАП Отто Дитрих и вовремя переменивший фронт Виктор Лутце уже в четыре часа утра 30 июня были в Мюнхене. В здании баварского МВД фюрер обрушился на полицай-президента Мюнхена обергруппенфюрера СА Августа Шнайдхубера и начальника отдела личного состава в штабе СА группенфюрера Вильгельма Шмидта, объявив их зачинщиками мюнхенского бунта, сорвал с них погоны и отправил в Штадельхаймскую тюрьму. Сразу после этого он отправился вместе со свитой в Бад-Висзее, чтобы взять Рема и его соратников еще тепленькими. Личный шофер Гитлера Эрих Кемпка вспоминал: «С плеткой в руке Гитлер вошел в спальню Рема, сопровождаемый двумя инспекторами уголовной полиции с пистолетами со взведенными курками. Он рявкнул: «Рем, ты арестован!» Рем заспанно выглянул из подушек своей постели и пробормотал: «Хайль, мой фюрер!» — «Ты арестован!» — проревел Гитлер второй раз, повернулся и вышел из комнаты». По свидетельству А. Шпеера, на другой день Гитлер рассказывал в своем кругу о проведенной акции: «Мы были безоружны, вы только представьте себе, мы даже не знали, смогут ли эти свиньи выставить против нас вооруженную охрану». И возмущался гомосексуальными пристрастиями Рема и его окружения: «В одной из комнат мы застали врасплох двух обнаженных юнцов!»

Никакой вооруженной охраны у Рема не было. Остальных вождей СА тоже взяли без сопротивления. Только Эдмунд Хайнес, группенфюрер СА из Силезии, которого как раз и застали в постели с любовником, стал драться с полицией, но его быстро скрутили. Некоторых группенфюреров, которые еще только следовали в Бад-Висзее, перехватывали по дороге и направляли в Штадельхаймскую тюрьму. Там набралось всего около двухсот арестованных руководителей СА. В десять утра Геббельс позвонил в Берлин и передал пароль «Колибри». После этого Геринг, Гиммлер и Гейдрих бросили в бой берлинских эсэсовцев. Указанных в списках командиров СА арестовывали и, в отличие от их мюнхенских соратников, выводили в расход без промежуточной стадии в виде тюрьмы, ставя их к стенке лихтерфельдского кадетского корпуса. Тем временем Гитлер в Коричневом доме выпустил заявление по поводу расправы со штурмовиками, говоря о себе в третьем лице: «Фюрер дал приказ беспощадно удалить эту чумную язву. Он не потерпит больше, чтобы репутация миллионов приличных людей страдала и компрометировалась отдельными лицами с болезненными наклонностями». Еще Гитлер говорил тогда о «тяжелейших оплошностях» и «заговоре», но еще не рискнул употребить слово «путч», которым в дальнейшем характеризовала события 30 июня нацистская пропаганда.

Лидеры штурмовиков так и не поняли, что же все-таки произошло, за что их убивают. Многие умирали со словами «Хайль Гитлер!», но никто, что показательно, не крикнул: «Хайль Рем!» Это еще раз доказывает, что никакого «заговора Рема», а тем более «путча Рема» не было и в помине. Потому что и для рядовых штурмовиков, и для группенфюреров, и для самого Рема человеком номер один в национал-социалистическом движении все равно оставался Гитлер. Рем в лучшем случае хотел быть номером два. И против Гитлера бороться не собирался.

Вечером 30 июня Гитлер вылетел в Берлин, предварительно поручив начальнику своей личной охраны Зеппу Дитриху вытребовать из тюрьмы в Штадельхайме заключенных, чьи фамилии в данном ему списке были помечены крестом, и немедленно их ликвидировать. Но Рема среди них не было. Ему были дарованы еще сутки жизни. Возможно, Гитлер размышлял, не устроить ли короткий закрытый суд над Ремом, но затем склонился к мысли о внесудебной расправе.