Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой

Лоссов вместе с баварскими министрами прибыл в казармы рейхсвера, а Кар подписал декрет о запрете НСДАП. Выбора у них не было, поскольку главнокомандующий рейхсвером генерал Ганс фон Сект пригрозил, что если местные власти не подавят путч, то это сделают войска, переброшенные из других земель Германии. Баварские войска уже в ночь на 9 ноября заняли все стратегические пункты Мюнхена. Путчисты тем временем выпустили «Воззвание к германскому народу», где говорилось: «Режим ноябрьских преступников объявляется низложенным. Формируется германское национальное правительство. В него входят генерал Людендорф, Адольф Гитлер, генерал фон Лоссов, полковник фон Шайссер». Но эти утверждения уже никого не могли ввести в заблуждение.

В 11 часов утра 9 ноября три тысячи нацистов устроили шествие под знаменами со свастикой и военными штандартами к зданию правительства на Мариенплац. Во главе колонны шли Гитлер, Людендорф, Геринг и Юлиус Штрайхер. У площади Одеон, неподалеку от гигантского «Фельдхернхалле» («Зала героев») их остановили около ста полицейских, вооруженных карабинами. Нацисты этого не ожидали, рассчитывая, что войска и полиция без боя перейдут на их сторону. Грянул залп. 16 демонстрантов были убиты, десятки были ранены, в том числе Геринг, получивший тяжелое ранение в бедро. Ответным огнем трое полицейских были убиты и несколько — ранены. Гитлер, вспомнив фронтовой опыт, сразу же упал на землю. Его тут же вывели из толпы, втолкнули в автомобиль и увезли с площади. Демонстрация рассеялась.

11 ноября при попытке бегства из Баварии Гитлер был арестован в Уффинге на озере Штаффельзее. Таким бесславным был финал «пивного путча».

Гитлер явно переоценил собственную способность воздействовать на народ, которой надеялся заменить отсутствие поддержки со стороны сколько-нибудь влиятельных политических сил. Точно так же он переоценил значение Людендорфа, рассчитывая, что одно имя популярного генерала привлечет на сторону путчистов весь рейхсвер. И недооценил способности Кара, Лоссова и других баварских руководителей к сопротивлению. Но одну важную роль для Гитлера и национал-социалистического движения провалившийся путч все же сыграл. Он стал грандиозной пиар-акцией: о неизвестной за пределами Баварии партии теперь заговорила вся страна.

С 26 февраля по 1 апреля 1924 года в Мюнхене проходил судебный процесс над участниками «пивного путча». На нем Гитлер получил хорошую возможность пропагандировать национал-социалистические идеи. Как говорил Гитлер впоследствии, «наши идеи разметало по всей Германии подобно взрыву». Приговор же был на удивление мягким. Пятеро обвиняемых получили по 15 месяцев тюрьмы, еще четверо, включая Гитлера, были наказаны пятилетними тюремными сроками «за государственную измену». Сыграло свою роль то, что баварские судьи и прокурор старались не привлекать внимания к двусмысленному поведению Кара, Лоссова и других сепаратистов, во многом способствовавшему провокации путча. Гитлер так прямо и заявил на суде: «Одно несомненно: если наше выступление действительно было государственной изменой, тогда все это время Лоссов, Кар и Шайссер совершали государственную измену вместе с нами». Кроме того, невозможно было отправить в тюрьму культового национального героя Людендорфа, игравшего в путче самую активную роль. Его суд предпочел оправдать. Поэтому и другие руководители мятежа отделались сравнительно мягким наказанием. А уже в декабре 1924 года Гитлер был выпущен на свободу из Ландсбергской тюрьмы, где в основном успел завершить мемуарную книгу «Моя борьба», ставшую библией национал-социализма.

На суде Гитлер говорил: «Не было большей государственной измены, чем предательство 1918 года». И скромно добавил: «Я считаю себя лучшим из немцев и хотел лучшей доли для немецкого народа». Фюрер утверждал: «Величайшее достижение 8 ноября состоит в том, что оно... содействовало подъему народа на небывалые вершины энтузиазма. Я верю, что наступит час, когда люди на улицах, стоящие под знаменами со свастикой, объединятся с теми, кто в нас стрелял 9 ноября. Я верю, что кровь никогда не разъединит нас. Настанет час, когда рейхсвер — и рядовые, и офицеры — станет на нашу сторону». И бросал гневные филиппики в зал: «Я обвиняю Эберта, Шей-демана и прочих в государственной измене. Я обвиняю их потому, что они уничтожили 70-миллионную нацию».

Гитлер также заявил: «Я с самого начала стремился к тому, что в тысячу раз выше должности министра. Я хотел стать уничтожителем марксизма. Я собирался решить эту задачу, и если бы мне это удалось, то должность министра стала бы нелепой донельзя...

Одно время я верил, что в борьбе с марксизмом можно рассчитывать на помощь правительства. В январе 1923 года я понял, что это невозможно... Германия только тогда станет свободной, когда марксизм будет уничтожен (этот тезис с Гитлером вполне разделяли и обвинители, и судьи. — Б. С.).Раньше я и мечтать не мог о том, что наше движение станет столь мощным и охватит всю Германию подобно наводнению.