Адмирал Ушаков. Том 3

с корабля из 21 пушки флагу в честь его султанского величества

и никого другого, а этот сумасшедший капиджи-паша с

претензией) требовал, негодуя, что мы не последовали их пальбе;

в крепости произвели они великую пальбу из ружей, так что

великое множество народу сбежалось, думая, что важная какая-

нибудь тревога происходит; господин генерал-майор Бороздин

командою своею прекратил и не допустил народ до крепости, и

я велел сказать капиджи-паше: на рейде на судах вольны они

пальбу производить, как хотят и сколько угодно, но в

крепостях никакой тревоги не производить. Государь император

законом своим и высочайшими повелениями запретил нам на флоте

ни в какие торжественные дни пальбы не производить, и не

производится, по сим обстоятельствам и им в крепостях также

тревоги производить не должно и пальбы не делать, ибо и мы

в здешнем месте в торжественные дни нигде и никакой пальбы

не производим, а капиджи-паше предписано от Блистательной

Порты ничего излишнего противу нас не требовать, посему

требование и претензия его в салюте их празднику излишнее и

неследующее, прошу, кому следует, при Порте Оттоманской об

оном объясниться; и все то же замечено во оном капиджи-паше,

что он вместо дружбы все затеи свои клонит к неприязненности

и сам ищет оной, я весьма сожалею, что здесь определен

человек немиролюбивый. За сим донесением с почтением моим и

совершенной преданностию имею честь быть

Федор Ушаков

Милостивый государь мой, Василий Степанович.

Письмо вашего превосходительства генваря от 23-го числа и

приложенное при оном письмо и кредитив барона Гипша на Ла-

заря Канина я вчерашний день имел честь получить. Оные

деньги адресованы мне в получение в острове Идре, отсюдова

столь отдаленно, что никакой надежды получить их не имею, он

состоит ближе к Константинополю, нежели сюда; все неудобство

и опасность в переходе отсюдова до Идры, и это немного

рознится, чтобы получать в Константинополе. Я уже уведомил ваше

превосходительство, что авизных судов при мне нет, одно

приготовленное только стоит во ожидании на случай по важным

обстоятельствам, но ежели послать в Идру судно, оно и в два

месяца воротиться не может, потому что кредиторы не имеют

наличных денег, а сбирают их тогда, когда судно к ним уже

придет, тогда еще начинают. Вашему превосходительству известен

обход окружность пути от Корфу до Идры, а ветры здесь

продолжаются почти целую зиму всю посадные1 между зюйда и

зюйд-оста, зюйда и зюйд-веста, и по сим обстоятельствам совсем

отчаен я в получении денег неоткудова; служители и офицеры

в такой крайности, что вообразить этого не можно, теперь не

только здоровых и больных в госпитале содержать нечем, даже

свежую говядину покупать не на что; теперь же началось

исправление кораблей от крайних великих худостей, и множество вещей

требуется в покупку, словом сказать, при всех таковых худостях,

недостатках [в] имуществах, от заботы и от беспокойных мыслей,

угрожающих самым бедственным состоянием, я совсем себя

изнурил, не можно вообразить когда-либо состояние хуже, как то,

в каком мы находимся по милости и благосклонностям

Блистательной Порты, и за все это не заметно ничего другого, кроме

неприятностей, словом сказать, никакого уважения с их стороны

не заметно. Кроме [того], они же ищут случаев к

неудовольствиям. Ваше превосходительство могли бы испросить от Порты

Блистательной надежнейшее судно и российского офицера

отправили бы ко мне с денежной казной, вы оживили бы тем нас

всех и избавили бы всяких напрасных хлопот неимущества или

же с большим конвоем препроводили бы сухим путем наличные

' деньги. Один этот вернейший способ, инако нигде здесь денег

близко получить я не знаю, да и кредиторы никогда достаточно

собрать их не могут. Я попробую просить от Али-паши и от

консула Поуля заимообразно в переводе на барона Гипша, но все

это не будет скоро, мы теперь находимся в великой крайности.

О чрезвычайной затруднительности в ращотах денежных я уже

к вам писал, теперь получил от вас в письме означение, что

51108 пиастров, 96 астров2, по письму барона Васильева

назначаете ко мне в жалованье служителям, каждый пиастр по 73

копейки, а когда сюда дойдут, тогда должно еще складывать с них

куртажные, как я могу эти 51108 пиастров ращитывать и

раздавать служителям? Кому из них дам я из этих денег и кому из тех,

которые в настоящей цене? На всех вообще разделить никак

нельзя, ибо ескадры, мне вверенные, в разделениях в разных

местах, кому эти деньги даны будут, те непременно будут роптать;

избегая неудовольствия людей1, я охотнее согласился бы

жертвовать им моим последним жалованьем, ежели бы его было

достаточно, но я и сам излишества ничего не имею, и я не

приступлю к этой раздаче, да и не знаю, как к ней приступить,

а все это оставлю до свидания с вами; червонцами положено

производить нам по высочайшей воле, равно как и сухопутным

войскам производится также, не накладывая излишнего курса

деньгами. Прошу ваше превосходительство удостоить меня

уведомить, по каким обстоятельствам и от чего случилось это, что сии

51 тысяча пиастров почитаются вместо шестидесяти копеек по