Адмирал Ушаков

Расстояние между двумя флотами еще больше сократилось.

– Ребята, теперь дело за вами! – крикнул в рупор артиллеристам Ушаков.

Федор Федорович не услыхал, что ответили артиллеристы, лишь на секунду увидал как-то вдруг помолодевшее лицо Власьича: оно было полно решимости.

На «Бериславе» блеснул огонь. Фрегат окутался дымом.

Над тихим, лазурным морем прокатился первый пушечный гром.

«Берислава» тотчас же поддержали остальные суда.

Все потонуло в грохоте сотен пушек: артиллерия заговорила уже с обеих сторон.

Турки спускались на русских по всем правилам линейной тактики: авангард на авангард, кордебаталия на кордебаталию, арьергард на арьергард.

Эски-Гассан, видимо, волновался тоже: поднимал сигнал за сигналом – его линия сильно растянулась.

Ушаков смотрел на артиллеристов верхнего дека, которыми командовал капитан-лейтенант Лавров. Они работали без излишней торопливости, быстро и четко, как на ученье.

Федор Федорович спустился в нижний дек. Там стояла непроницаемая темень. Только пламя выстрелов прорезывало толщу сгустившегося порохового дыма.

И здесь артиллеристы действовали уверенно и не спеша.

– Братцы! На вас вся надежда! Не палите зря. Чтобы каждое ядро либо топило, либо жгло! – крикнул в рупор Ушаков и поспешно вернулся наверх: приходилось зорко следить за всеми маневрами хитрого капудана.

Теперь Войнович мог посчитать совершенно точно: на каждый русский линейный корабль и 50-пушечный фрегат приходилось по пяти турецких линейных кораблей.

Против «Св. Павла» шел один 80-пушечный и два 60-пушечных.

Сам капудан-паша, прибавив парусов, выдвинулся с двумя кораблями вперед.

– Капудан хочет взять «Берислава» и «Стрелу» на абордаж, – понял Ушаков. – Поднять все возможные!

Не успел он сказать, как неприятельское ядро отбило поручень у марса и щепками ранило двух матросов. Это было первое попадание в его корабль.

Турецкие пушки палили по «Св. Павлу». С треском рвались пробитые паруса и ванты, затрещала фор-стеньга, но уже ничто не могло остановить его: «Св. Павел» вырвался вперед. Теперь он с «Бериславом», «Стрелой» и «Кинбурном» еще больше отдалился от своих.

И этот второй отчаянно смелый маневр Ушакова сделал свое дело. Два передовых турецких корабля, по которым, не умолкая, били русские, смешались. Капудана рядом с ними не оказалось, и они оробели. Ядра с «Берислава» и «Стрелы» поражали их. На турецких фрегатах валился рангоут. От русских брандскугелей несколько раз загорались паруса. Верхние палубы турок, до этого густо усеянные людьми, разом опустели.

Не обращая внимания на отчаянные сигналы капудана, оба фрегата поворотили и стали убегать.

– Теперь на кирлангиче не подойдешь! Не научишь, как поступать! – усмехался Ушаков.

На русских судах прокатилось радостное «ура».

Ожесточенный бегством своих кораблей, капудан-паша палил по отступающим, приказывая фрегатам снова вступить на место, но те и не думали его слушаться.

Силы врага сразу уменьшились. Теперь сам флагманский корабль Эски-Гассана очутился передовым. Он открыл бешеный огонь по русским фрегатам авангарда.

Первыми же ядрами на «Бериславе» переломило фок-мачту. Тяжелые, 2-пудовые мраморные ядра с турецкого флагманского корабля разворотили борт «Стрелы». Валился верхний рангоут, простреленные паруса висели клочьями.

Но «крокодил морских битв» не остался безнаказанным: «Св. Павел» и ближайшие русские фрегаты обрушили на Эски-Гассана весь свой огонь. Брандскугели «Кинбурна» зажгли в рострах капудана разный хлам. Повалил густой дым.

– Молодец, Николай Петрович! – похвалил старика Кумани Ушаков.

На выручку капудана бросилось было несколько других кораблей, однако их быстро отбили.

Эски-Гассан отчаянно отстреливался, но не смог больше одной склянки выдержать меткого огня русских пушек и стал позорно убегать.

– Смотрите-ка, смотрите, «крокодил»-то наш хваленый удирает! – смеялся Ушаков, спокойно стоявший на шканцах под турецкими ядрами. – В авангарде, брат, быть несладко.

Поворачиваясь, капудан-паша подставил богато разукрашенную корму «Бериславу» и «Стреле». Фрегаты метко ударили по ней орудиями своего лага[45]. С высокой кормы посыпались в воду обломки больших ярко окрашенных досок, полетел вниз алый адмиральский флаг.

– Так его, молодцы! – похвалил Ушаков. – Ну, «крокодила» уже и след простыл! Пора взяться за его детушек! Поднять сигнал: «Всем следовать в точности движениям флагмана!»

В густом пороховом дыму русские корабли неожиданно для турок сблизились с ними.

– Бить книппелями[46]! – скомандовал Ушаков.

Вот когда могла по-настоящему вступить в дело малокалиберная артиллерия русских фрегатов.

Книппеля с треском ломали мачты и реи, перебивали ванты. Снасти свисали с турецких кораблей гроздьями.

Лишенные своего знаменитого флотоводца, турки окончательно смешались. Они стреляли беспорядочно и торопливо. Море вокруг русского флота кипело от ядер и брандскугелей, падавших в воду.

Турки были подавлены. Они думали лишь об одном: поскорее выйти из боя. Их суда стали поспешно сверху донизу одеваться парусами. И, не дожидаясь друг друга, они врассыпную уже летели на запад.