Адмирал Михаил де Рюйтер

Но и с десантом ничего не вышло. Посланные в разведку яхты сообщили, что берега англичане хорошо охраняют, а в глубине их стоят готовые к отражению нападения войска. И от этого плана так же пришлось отказаться.

– Выходим в море и постараемся выманить англичан в море! – распорядился Рюйтер и поднял свой флаг над 100-пушечным «Семью Провинциями».

На этот раз в поход с голландцами отправилось уже более полутора десятков молодых французских аристократов. Волонтерство в голландском флоте становилось модной и щекочущей нервы забавой для золотой французской молодежи.

Пока англичане долатывали последние свои корабли, голландский флот уже демонстративно деффелировал у их берегов, наглядно демонстрируя всем и вся, кто теперь истинный хозяин морей и океанов. Это был сильный удар по британскому самолюбию.

Англичане не были готовы к столь быстрому появлению противника, некоторое время нехотя даже верить в факт присутствия Рюйтера у своих берегов. Увы, ослепленные позором поражения, они забыли простую древнюю истину, что раны у победителей затягиваются гораздо быстрее, чем у побежденных.

Наконец, 29 июля и британский флот показался из устья Темзы. На этот раз он насчитывал девяносто кораблей и двадцать брандеров. Во главе фота были уже знакомые голландцам воители: принц Руперт и герцог Альбемарле, он же генерал Монк. Вместе с собой принц взял в море на этот раз и главного хирурга флота Джеймса Пирсона. Помимо виртуозного владения ланцетом, Пирс не менее виртуозно владел кисточкой и карандашом. Именно ему потомки обязаны наброскам всех фаз будущего сражения.

Узнав о выходе англичан, Рюйтер немедленно созвал капитанский совет, на котором сказал:

– Я не хочу прибегать к красноречию и убеждать вас быть храбрыми. Я прошу вас только быть исполнительными и не предпринимать никаких значительных маневров без моей команды. Англичане жаждут реванша, и будут драться как сумасшедшие, стремясь поймать нас на какой-нибудь ошибке. Поэтому ошибок нам допускать нельзя! Надеюсь, как всегда на ваше мужество и благоразумие! С нами бог!

В течение трех дней оба флота маневрировали среди многочисленных отмелей у побережья Эссекса, ожидая благоприятной погоды. Никто не хотел начинать бой в условиях ненастья, которое скомкало действия сил в прошлый раз. То и дело шли грозы, и на каждом из флотов один из кораблей потерял по мачте от их ударов. Но всему всегда приходит свой конец. Улучшилась и погода, установился легкий северный ветер и оба флота взяли, не сговариваясь, курс подальше от коварных мелей в открытое море, что бы там, на просторе начать выяснение отношений. На следующий день противники обнаружили главные силы друг друга. Это случилось в день святого Джеймса.

4 августа английский флот приблизился к давно поджидающим его голландцам. С утра Рюйтер, как он всегда обычно поступал перед каждым боем, вымел свою каюту веником-голяком, затем помолившись, отобедал куском жареного мяса и большой кружкой пива. Над головой адмирала в такт качке раскачивался натюрморт: гроздь винограда с букетом бордовых тюльпанов. На столе привычно лежала старая обтрепанная Библия. Встав из-за стола, Рюйтер бросил горсть пшена пищащим в клетке цыплятам и, нахлобучив на голову шляпу, поднялся по трапу на шканцы. Несмотря на лето, было довольно прохладно и неуютно. От сильного ветра и хорошей волны корабли валяло во все стороны. Офицеры деловито подсчитывали силы противника.

– Все ли здесь? – поинтересовался Рюйтер, беря в руки зрительную трубу.

– Кажется, все собрались! – ответили ему.

– Вот и хорошо! – довольно пробурчал себе в седые усы лейтенант-адмирал, оглядывая покрытый парусами горизонт. – Вот и славно! Скоро уже начнем наш задушевный менуэт!

Около полудня дистанция между противниками сократилась настолько, что стало можно начать сражение. И оно грянуло! В начале боя оба флота начали действовать в полном соответствии с классической линейной тактикой: они выстроились в линии на параллельных курсах и начали понемногу сближаться, пока корабли-уравнители, идущие впереди, не оказались на дистанции пушечного выстрела.

Было 10 часов утра, когда раздались первые выстрелы, и вскоре передовые эскадры обеих сторон стали неистово палить друг в друга. Причем каждый корабль сошелся в смертельном поединке со своим визави в строю вражеского флота. Спустя час в сражение вступили и эскадры центра. Во главе голландской шел на «Семи Провинциях» Рюйтер, во главе английской на «Роял Чарлзе» Руперт с Альбемарле. Командующие под гром пушек принялись выяснять свои личные отношения.