Адмирал Колчак и суд истории

Арест Директории стал перед блоком, по крайней мере, в его левом крыле кооператоров, н[ародных] с[оциалистов], с[оциал]-р[еволюционеров] и Единства postfactum. И этот факт поступил расколом самого блока – вышла часть кооператоров – н[ародные] с[оциалисты]. Предположения об аресте Директории сводились к следующему: что Директория, образовавшаяся на Уфимском государственном совещании, не есть выявление подлинной физиономии территории, [которая] освобождена от большевиков, что на государственном] Уфимск[ом] совещании не было достаточно выявлена настойчивость представителей Сибирск[ого] правительства], которые являлись одним из самых сильных факторов, могущих повлиять на состав Директории. Что, наконец, члены Директории почти все эсеры и их заместители таковые же и что работа вся пойдет по указке Комуча и эсер[овского] ЦИКа, а эти учреждения являются переходным мостиком к соглашению и миру с большевиками.

После ареста Директории Волков был послан к Семенову в качестве главы миссии для улаживания недоразумений, возникших из-за непризнания последним Колчака и неисполнения его приказаний. Когда я приехал в декабре 10—12-го числа в Иркутск, то миссия уже из Читы возвратилась в Иркутск, и результат ее был таков, что Семенов был совершенно согласен подписать телеграмму о признании Колчака и о назначении комиссии для разбора его деятельности. Но наступило обеденное время, они разошлись на обед и после обеда должны составить телеграмму и послать в Омск. После обеда Семенов, без объявления причин, категорически отказался подписывать телеграмму. Миссия объяснила это тем, что Семенов сам по себе человек безвольный и в этот обеденный промежуток сказалось влияние Скипетрова и др[угих], главным образом, японцев. Так миссия выехала из Читы ни с чем.

В конце января – начале февраля [1]919 г. политическая карьера Волкова кончилась, и после этого он уже не появлялся и командовал на фронте сводным Канск[им] корпусом. Причина – резкая перемена курса внешней политики Омского п[равительст]ва в сторону ориентации на Японию, с чем Волков не мог согласиться, так как считал возможным только одну русскую ориентацию. Волков считал Иванова-Ринова выскочкой, в котором полное отсутствие всякого присутствия и который ради карьеры способен на всякие подлости, вплоть до продажности и измены. Кроме того, Волков, как человек дисциплинированный, стремившийся к объединению России, явно враждебно относился к Семенову и японцам, его поддерживающим.

Вопрос о борьбе с нарождающейся атаманщиной впервые начал подниматься в связи с действиями Анненкова в Славгородском уезде и Семипалатинске, особенно остро выпал в связи с последствиями монгольской экспедиции. В общественных] политических] кругах и министерских был поднят вопрос о их ликвидации или обезвреживании путем смены командного состава и приведении их в регулярные части или же взрыва изнутри.

Первый способ нельзя было применить, потому что не было силы реальной, которая могла бы разоружить эти отряды. Второй – атаманы не признавали ничьих распоряжений и делали все по своему усмотрению, а третий – не было людей, которые бы рискнули и пошли на взрыв. Еще в июле [1]918 г. мне Пав. Як. Михайлов предлагал отправиться в Семипалатинск в качестве представителя Сиб[ирского] п[равительст]ва для организации земств Семипалатинской области и Семиреченской области. И, попутно пользуясь своим официальным положением, связаться и создать ядро в отряде Анненкова, на которое можно было бы положиться и которое могло бы продолжить работу. Сама мысль эта была для меня приемлема, но поехать в Семипалатинск я отказался, так как в отряде Анненкова у меня нет ни одной души знакомых. Так этот вопрос [оставался] открытым. Снова еще с большей силой этот вопрос встал с приездом отряда Красильникова, когда пошли слухи о его контрразведке. И с приездом Директории в Омск на журфиксах, устраиваемых чинами Директории – Авксентьевым, Зензиновым и Аргуновым, членами Учред[ительного] собран[ия] Моисеенко и Архангел[ьским], с одной стороны, и левым крылом блока – с другой.

Авксентьев заявлял, что Директория бессильна бороться с этими атаманами не только маленькими, но и большими. Он говорил, что вы будете делать, когда будете получать телеграммы, как, например, от Дутова, в которой говорится, что войсковой круг нашел достойным наградить его – Дутова чином генерал-майора и он, доведя об этом до сведения Директории, указывает, что это не он себя производит, а круг, то есть «глас народа» и просит санкции производства. Волей-неволей приходится санкционировать, так как это – «глас народа».

Во время этих острых вопросов борьбы, указанных выше, был выдвинут четвертый способ борьбы. Это противопоставить регулярные дисциплинированные части, которые могли бы своим видом влиять на отряды по отношению к Анненкову. Был применен такой способ, но в результате получилось, что Степной корпус, посланный в Семипалатинск, сам рассосался и укрепил Анненкова за свой счет.