Админы vs читеры

Но, как и в случае, со стоунхенджем в Савино, я ничего тут толком и не увидел. Только большую табличку в чистом, заснеженном поле, гласящую о том, что здесь под землёй обнаружили, и как это круто. То, что "круто", я и так понимал, но считал, что действительно было бы круто сюда провести народную тропу и построить гостиницу, ресторан, провести дороги и коммуникации, открыть тут экспозиции и начать проводить массовые исторические реконструкции.

Оказавшись затем в населённом пункте, сняв маски, мы прошли до подворья, в котором судя по Радару, и жил зараженный. Деревенский, ничем не примечательный домик, окруженный забором и полисадником. Прямо как в Коркино оказались. Да и как иначе? Люди тут жили те же, что и в нашей области, поэтому и мне тут всё было знакомо и понятно.

Я перекинул во двор камень с Камерой, и мы ушли на Базу, решив не продолжать нервировать немногочисленных местных жителей. Анализ визуальных и прочих данных с Камеры нам ничего не показал. Мой камень упал во двор, но его перекинула обратно на улицу хозяйка, старенькая бабулька, когда мы уже отошли от подворья. Мы этого не заметили, и сейчас надо было возвращаться и ставить новую Камеру.

----

Вечером, дождавшись сумерек, я вновь Прыгнул в деревню. Кинув вовнутрь уже два камня, я не стал уходить, и не зря. Оба моих снаряда вернулись ко мне спустя пяток минут, один даже попал в меня, стоящего в тени напротив входа во двор. Я решил сделать заход с другой стороны дома. Обогнув жилище, я кинул камень в огород. Обратно его никто не зашвырнул, и, убедившись, что здесь никого нет, я Прыгнул на заснеженные грядки. Споткнувшись о горб земли, я растянулся на животе и услышал, как ко мне с лаем несётся пёс. За ним, судя по звукам, спешила бодрая и бдительная бабулька.

Угрозы, сыпавшиеся на мою голову, от престарелой хозяйки были не шуточные. Меня хотели лишить нескольких особо важных органов и отправить в нежелательную командировку в места, которые я бы сам ни за что не стал бы посещать. Пока я это слушал и вставал, подбежал и пёс. Среднего роста, выше моих, испачканных снегом, колен, он с разбегу воткнул свой нос мне в пах и клацнул зубами. Иван. Здоровье 99% (-1).

Ёлки-иголки, вот что за лохматое меньшинство, зачем же сразу там кусать? Рухнув на спину, я не решился начать отдирать от своего достоинства, закрытого пластиковым щитком, этого зубастого минетчика. Ещё оторвёт мне хрен на хрен. Каламбур прикольный, но в данной ситуации не весёлый. Я вытащил макаров и выстрелил псине в голову, Энергия 6 406 (+1 589), сказав жёлтому не развеивать тело, чтобы не палиться перед бабулькой.

Та уже ко мне подошла, и клюкой вмазала мне по надетой пейнтбольной маске. Удар был не столько болючим, сколько обидным. Появившийся звон в ушах не помешал мне руками начать разжимать челюсти пса, чтобы освободиться от его зубатого капкана.

- Уйди старушка, я в печали, - смог с сарказмом из себя хрипло выдавить я, освободившись.

- Нехристь, ты зачем пса моего убил?

- Бешеный он был, я из санинспекции. У нас рейд по ликвидации очага заражения.

- Врёшь, с роду у нас этой напасти не было, а Филька так вообще здоровый был. Вчера вон у соседей Машку полдня драл, насилу его палками отогнали.

Мой мозг слегка поплыл. Кое-как устаканив в своём сознании, что Филька - это видимо кличка пса, который похоже совсем не меньшинство, а Машка, как я надеюсь, не соседка этой бабульки, а псина, охранявшая этих соседей, я сказал:

- Сейчас я документы покажу, погодите. И не надо меня бить, я при исполнении! - последнее я добавил, когда заметил второй замах клюкой в мою сторону.

Из своих камуфляжных штанин я достал бумажник и передал женщине купюру в пять тысяч рублей.

- Вот, держите. Это вам за беспокойство.

- А документы где?

- Вот, - ответил я и протянул ей ещё две купюры аналогичного достоинства.

- Чёй-то я твоего лица на них не наблюдаю.

- А я не центробанк, что нарисовали, то и даю. Я же не виноват, что вместо портретов сейчас города печатают.

Бабулька покачала осуждающе головой и, развернувшись, пошла к себе в дом. Я, морщась, двинулся за ней.

- Ты куда это? Иди откуда пришёл, - сказала мне местная фильковладелица. - Хотя нет, постой. Я точно знаю, что Машка та тоже бешеная, давай ещё свои документы. Мы её сами вылечим.

- Побойся бога старушка, нет у меня больше.

- Я видела что есть. Ты давай, милок, не жмись. А то я участковому про твои проделки всё расскажу.

Возразить мне было нечего. Достав ещё две купюры, я отдал их ушлой бабульке. Развернувшись и морщась от повреждений в своём паху, я поплёлся в обратную от неё сторону, чтобы перелезть там через забор.

- И Фильку забери. Мне он тут не нужен, - услышал я в спину.