Адлан

Юноша и так не отличался упитанностью, а сейчас его худоба и вовсе выглядела болезненной. Синяки залегли под глазами, некогда припухлые щеки впали. Весь вид юноши говорил о том, что данный этап его жизни выдался нелегким. Адлан еще долго сидел возле своего возлюбленного. До тех самых пор, пока он не проснулся, устремив свои невероятные глаза прямо на него.

— Доброе утро, малыш, — прошептал Османов. Улыбка вновь озарила его лицо.

— Доброе, — потеряно прохрипел Макаров, тут же садясь на кровати, и сбрасывая с себя чужое одеяло. Ему потребовалось около минуты, чтобы вспомнить все события прошедшего вечера и понять, что он проспал целую ночь в незнакомом месте.

Однако сейчас это было неглавным. Не имела значение работа, которую он вчера бросил, считай, потерял, неважно было то, где он находился. Важным было то, что рядом сидел он — смысл его жизни. После того, как он попал за решетку, его жизнь действительно изменилась. Она вообще была сильно разграничена на «до» и «после».

До встречи с Адланом и после. Как только мужчина появился в его жизни, она стала совершенно другой. Поначалу Макаров сам себя не узнавал: его преследовал страх, он позабыл об учебе и друзьях, затем пришло чувство безграничного отчаяния и боли, которые ему принес Адлан.

А затем появилась надежда. Надежда, которая пахла красными розами, которые Османов ему дарил даже несмотря на то, что он был парнем и вкусным кофе, который мужчина варил для него каждое утро. Надежда прочно прописалась в его сердце, и Кирилл искренне верил, что у них все будет хорошо.

Он никогда бы не подумал, что причиной разрушения всех его грез и желаний станет его родной и любимый отец. Кирилл всегда был привязан к Владу, и чтобы там не говорили о том, что мальчики — это мамины сыновья, а девочки — папины дочки, у Макарова всегда и все было не так. Он больше доверял отцу, чем матери, их отношения всегда были более трогательными и открытыми.

Нет, Кирилл всегда любил свою маму, но с папой его связывали еще более крепкие отношения. Влад всегда поддерживал его во всем: в хобби, в желаниях путешествовать, в стремлении поступить на юридический факультет. Даже его предпочтения отец воспринял совершенно нормально, и Кирилл никогда бы не посмел даже подумать о том, что главную трагедию его жизни устроит именно его отец.

Вспоминать их последний разговор совсем не хотелось. Кирилл был готов на все, чтобы сохранить жизнь своему возлюбленному. Говорил ли Влад серьезно или он просто на него давил, Макаров не знал, но жизнь Адлана была превыше всего. Именно поэтому через неделю он улетел из Питера в Лондон, ни слова не сказав своему возлюбленному.

Это было условием отца. Влад пригрозил, что если узнает о том, что сын связался с ним, то Османову не поздоровится. В свою очередь, он обещал выпустить Адлана из тюрьмы ровно через полгода после его отъезда при условии, что Макаров не предпримет попыток вернуться в Россию, к своему любимому.

Так Кирилл оказался в чужом и холодном Лондоне. Отец похлопотал и юношу приняли в какую — то фирму помощником юриста, но приспособиться к новым условиям жизни казалось невозможным. Он старался изо всех сил, но не проходило ни дня, ни часа, когда он не думал бы о человеке, который заполнил все его сердце.

Человеке, который сейчас сидел за решеткой, будучи уверенный, что он, Кирилл, бросил его в самый тяжелый момент. Вытерпеть этого Макаров не смог. Да, он обещал не возвращаться в Россию, он дал слово не общаться с Адланом, но ведь он не обещал отцу, что будет всегда жить в Лондоне? Нет, не обещал.

Он не давал слова, что будет работать там, где хотел бы видеть его отец. Он ни разу не заикнулся о том, что будет общаться с ним, Владом. Через два месяца после отъезда из России, он покинул Лондон и отправился сначала в Германию, а после — в Австрию. Почему именно туда? Он и сам не понимал. В отличие от английского, немецким он не владел, связей и знакомых в этих странах у него не было, но быть может именно это и толкнуло его на такой шаг.

Кириллу хотелось убежать как можно дальше. Ему хотелось туда, где его никто не знал, туда, где он никого бы не понимал. Ему хотелось обо всем забыть.

Ему хотелось забыться. Все связи с отцом и матерью он разорвал. Во время проживания в Англии, он выходил с ними на связь, но после переезда в Вену, избавился от всех карточек, поменял телефон и заблокировал электронную почту.

Отец ведь сам хотел, чтобы он уехал? Он получил то, что хотел. Кирилл не мог заставить себя простить его, не мог заставить себя понять мотивацию его поступков, не мог простить матери ее слабохарактерность и неумение повлиять на поступки мужа.

Так он и оказался в Вене, где его нашел Адлан. Он рассказывал обо всем медленно и вдумчиво, словно переживал все это снова, а Османов внимательно слушал и не перебивал. Ему было больно, горько и тяжело, но принять факты нужно было как неизбежное.

— Почему официант? — наконец, задал последний вопрос Адлан. Кирилл горько усмехнулся.