Адюльтер. История одной измены

Хлесткий удар, заставивший упасть на плиточный пол, припечататься головой, не удержавшись на высоких шпильках. Боль, пронзающая затылок, крик, взрывающий мозг бомбой с часовым механизмом. Тик—так… Единственное доносимое сквозь тысячи звенящих иголок, вонзаемых без анестезии в подкорку. Бесконтрольный страх, что этой пытке не суждено быстро закончиться. Бутылка, пролетевшая куда-то в стену, разрывается фейерверком на сотни осколков и расплескавшихся брызг. Пытаюсь закрыть глаза и отрешиться, чувствуя стекающую с губ теплую кровь. Привкус металла, вызывающий тошноту, заставляющий стонать и биться в истерике в глубине души. Стиснув зубы, снимаю туфли, отползаю от рассыпавшегося блестящей мозаикой стекла, ловя беззвучные слезы пораненными губами. Выжигая солью отметины, отдающие в глубину тела. Затылок сковывает тисками, вгоняя вглубь горячие гвозди. Объемные кудри слегка смягчили падение, не дали впечатать заколку под кожу, чудом сохранив злополучный ключ. Оглушенная музыкой с улицы и металлическим голосом, срывающимся на крик. Нависшим коршуном над добычей мужем. Складываюсь клубочком возле дивана, моля лишь побыстрее это всё прекратить. Любым способом! Только, пожалуйста, прямо сейчас… Садится рядом, заставляя перевернуться, отрезая пути к отступлению, на которые физически и сил-то нет. Убивает взглядом всё хорошее, когда—либо связанное с ним. Вызывает страх, ощущаемый кончиками пальцев, волосками на коже, сдавливающий связки от невозможности закричать. Разрывает платье по глубокому разрезу, оголяя проявляющиеся на люминесцентном свету синяки. Рывком переместившись сверху, пачкает черно—красными разводами кристально белую рубашку. Зафиксировав руки на шее, затрагивает затылок, тем самым пронзая новой волной накрывающей боли. Готовый переломить хребет одним движением, растоптать неугодную игрушку. Глотаю слезы, сжимая челюсти до белых кругов перед глазами. Вдавливаюсь в плиточный пол, ища защиты. Приотпуская мышку, снимает обрывки полотна, распаковывая до конца не приглянувшийся подарок. Щелкает пряжкой ремня, поднимая дрожащие руки вверх, фиксируя их петлей и царапая спину, подтягивает к ножке дивана, закрепляя конечным узлом. Птичка в клетке. Отворачиваюсь, пытаясь избежать этого взгляда. Не прошу, не умоляю, лишь вздрагивая от кричащей истерики в глубине, сорвав дыхание на обрывки всхлипов, но не способная произнести и звука. Страшно. Чудовищно страшно. За то, что это может длиться часами, болью пульсируя в висках. Отлетающие в стороны пуговицы, лязг молнии брюк. Боль вдавливает в мельчайшие шероховатости плитки, расстилаясь по телу, снимая слой за слоем оголенную кожу. Показывая истинное лицо. Пальцами сжимает подбородок. Приподнимая саднящие губы, впивается болезненным, жестким поцелуем, пронзая криком в самое сердце, отдаваясь водопадом слез по испачканным щекам.Резко входит, провоцируя очередной тихий, сдавленный, жалостный всхлип, вдоволь разгоняя ритм, обжигая огнем не готовую плоть.

Отрешаюсь от действительности, пытаясь сосчитать до десяти. Сквозь разбег тысячи импульсов, заставляющих включить инстинкты, противостоять, попытаться… Закрываю глаза, считаю до десяти… Чувствуя пульсацию, отдающуюся в затылке с каждым новым толчком. Боль, застилавшую глаза темнотой. Держащую на тонкой ниточке связь с сознанием… пять… шесть…

семь… Теряю себя, уступая сильнейшему чувству. Проваливаюсь в небытие, в последний миг, кажется, улыбнувшись закончившейся пытке. Я думаю, он даже не понял, что произошло, решив, что я лишь до конца смирилась с действительностью. Застилающий глаза алкоголь включил режим автопилота, вот только курс задался как-то неверно. Отвязав мои руки и похлопав по щекам, повалился на рядом стоящий диван, на котором так и спит, сладко посапывая, в окружении битого стекла на полу, разорванных тканей, пролитых слез, смешанных с запахом испаряющегося алкоголя и капель крови. Я поднялась, накинув испачканную рубашку, без пуговиц, запахнув её, словно кимоно, и на не держащих ногах пошла на балкон. Распускаю волосы и любуюсь сакрально сохранившейся, сверкающей картой. Цела и невредима… в отличие от хозяйки. И вот начался дождь, нарастающий, переходящий в тропический ливень, который может длиться лишь пару минут или весь день, затапливая улицы, машины, очищая всё на своем пути. Смывая пыль и грязь.

Даря после себя посвежевшую листву, яркие цветы и солнечную радугу, приносящую новые надежды. Направляюсь в душ, по пути пряча карту. Иду смыть с себя, словно ливень, всю налипшую грязь. Успокоить раны, привести себя в какой-то порядок. И отправиться на восемь этажей ниже, получить то, за что заранее расплатилась этой ночью, так ещё и не распознав, стоит ли оно настолько высокой цены или нет.