Адептус Механикус: Омнибус

Робаут понимал, что это не тот спор, который он может выиграть у космического десантника и сказал, — я могу говорить только о том, что видел, реклюзиарх. Эльдары хорошо относились ко мне, а когда они потеряли ко мне интерес, то высадили на планете в системе Коалит рядом с имперским городом. Остальное, как говорится, дело прошлого.

Конечно, только этим его история не ограничивалась, но существуют пределы для откровенности в подобной компании. Поэтому пока не стоило рассказывать подробности пути Робаута от беженца до вольного торговца, слишком многие из присутствующих не одобрят, не поймут или не смирятся с его последующими действиями.

И если Котов узнает хотя бы половину, то у него ещё оставалось время вышвырнуть Робаута и его экипаж со “Сперанцы”.

— Хорошо, — сказал он. — Что на десерт?

Последнее блюдо оказалось сахарной выпечкой и фруктами с мягкой мякотью и розовой серединой. Робаут перестал быть в центре внимания, теперь оно переключилось, как снайпер, на более важные цели. Возникли отдельные разговоры: магосы обсуждали достоинства и опасности изучения ксено-технологий, а кадианцы обменивались историями былых сражений и пустыми догадками о том каких врагов они могут встретить за Шрамом Ореола. Космические десантники откланялись, прежде чем был подан десерт, и Робаут обратил внимание, что и к прошлым блюдам они почти не притронулись.

— Им не понравилась еда? — спросил он.

— Думаю, что этот обед по своим питательным свойствам бесполезен для них, — пояснила Линья. — Калорийность и масса к соотношению энергии мяса и заменителей белка делает его почти незаметным для их пищеварительных систем. Это, как если бы ты съел салфетку и хотел насытиться. Еда космических десантников обязательно содержит высокопитательные вещества, аминокислоты и сложные ферменты, чтобы поддерживать разнообразие биологической конструкции их организмов. Было бы достаточно неблагоразумно объедаться, когда твоё тело может спровоцировать рвотную реакцию.

— Не совсем понял, что это значит, но звучит не слишком приятно.

— Для тебя и любого, кто рядом.

Робаут рассмеялся и взял ещё один напиток у проходящего сервитора.

Он сделал большой глоток даммассина и произнёс. — Так о чём ты разговаривала с полковником, когда я пришёл? Что-то о причинах, почему ты с отцом отправилась в это путешествие? И не говори мне, что из-за любви к исследованиям. Отчасти может и так, но я знаю, что дело не только в жажде странствий.

Неизменное слегка снисходительное выражение лица Линьи сменилось на серьёзное.

— Ты — проницателен, Робаут, — сказала она. — Хотя соглашусь, что мысль исследовать неизвестный космос по другую сторону Шрама Ореола привлекательна, ты прав — не она привела нас сюда.

— А что привело?

Она вздохнула, словно размышляла, как лучше ответить. — Насколько хорошо ты знаком с небесной механикой? Жизненными циклами звёзд и физическими основами их различных стадий существования?

Робаут пожал плечами. — Не слишком хорошо, — признался он. — Я знаю, что они — огромные шары газа с невероятно мощными ядерными реакциями в центре и что во время варп-прыжка лучше держаться от них как можно дальше.

— Этого вполне достаточно для большинства космических путешественников. Но внутри звезды происходит гораздо больше, и даже самый одарённый калькулюс-логи неспособен распутать их переплетённые реакции и влияние на магнитно-радиационные поля в ближайших хаотических системах.

— Понятия не имею, что всё это означает.

— Разумеется, но ты знаком с концепцией, что звёздному свету, который ты видишь, уже много веков?

— Да, знаком.

— Свет движется быстро, очень быстро, быстрее, чем что-либо ещё, что мы можем измерить в галактике, и представление, что мы когда-нибудь сможем построить космический корабль, который преодолеет световой барьер, смехотворно.

— Я слежу за твоей мыслью, но не забывай, что я не из Культа Механикус.

— Поверь мне, я помню. Я упрощаю насколько могу и не в обиду тебе, но это всё равно, что рассказывать о цветах слепому.

Робаут старался не обижаться на её нечаянное принижение его интеллекта, наконец, поняв, что для Адептус Механикус с аугметированным разумом было типичным считать всех остальных идиотами с повреждённым мозгом.

— На орбитальных галереях Кватрии расположены макроскопы моего отца, и они являются одними из самых лучших приборов обнаружения в дальнем космосе во всём сегментуме. Они измеряют всё от уровня излучения, радиационного выхода, радиоволн и пульсовых волн до нейтронного потока, отклонения под воздействием силы тяжести и тысячи других элементов фонового шума галактики. Отец создал схему южной границы галактики почти пятьсот лет назад, изготовив настолько точную карту насколько это возможно. Она воистину произведение искусства, точностью плюс-минус один световой час. Если уменьшить её до карты улья, то она показывает каждую трещину на каждом надземном переходе.

— И так что привело тебя сюда?

— То, что звёзды на границе галактики изменились.

— Изменились?