Адептус Механикус: Омнибус (ЛП)

Уничтожение корабля космических десантников станет намного более личным убийством.

На Чёрных Храмовников обрушится Буря мечей.

Кул Гилад слышал, как стихли крики приказов на мостике “Кардинала Бораса” и понял, что могучий корабль мёртв. Ещё даже не получив исполненное муки сообщение от погибающего корабля, в котором называли виновного в смертоносном обстреле, реклюзиарх знал, кем окажутся нападавшие. С тех пор как эльдарская ведьма убила Элия во Вратах Дантиума и прокляла его взглядом, Кул Гилад чувствовал, как рок преследовал его.

Оставалось только вопросом времени, когда она вернётся закончить начатое.

Возможно, встретив этот рок лицом к лицу, он сможет его остановить.

Командная палуба “Адитума” представляла собой выдержанное в спартанском стиле металлическое пространство эха и теней. Квадратное помещение с приподнятой трибуной сужалось к главному обзорному экрану, мостик спроектировали в строгой эффективности всех судов космического десанта. Сервы ордена — поджарые мужчины из экипажа “Вечного Крестоносца” — управляли основными системами корабля. Каждый был бойцом, воином определённого мастерства и известности среди смертных ордена, но Кул Гилад не считал никого из них ценным в предстоящем бою.

Капитана корабля звали Ремар, прикомандированный офицер Флота служил вместе с Чёрными Храмовниками последние пятьдесят лет, и, конечно же, он тоже сражался с эльдар над пылающими городами Дантиума. Как и все битвы с эльдар история имела привычку повторяться со зловещими последствиями.

— Капитан Ремар, закройте мостик, — приказал Кул Гилад.

— Реклюзиарх?

— Полная изоляция. Никто не входит и не выходит. Только мой прямой приказ откроет дверь. Вы поняли меня?

— Понял, реклюзиарх, — ответил Ремар, и его пальцы заплясали на клавиатуре командной кафедры, выполняя распоряжение Кул Гилада.

— Приготовьте “Барисан” к вылету.

— Повелитель? — переспросил Ремар. — “Громовой ястреб” вряд ли переживёт атаку в столь враждебном окружении. При всём уважении, я прошу изменить приказ.

— Ваше беспокойство принято к сведению, капитан.

Кул Гилад активировал вокс-частоту отделения и глубоко вздохнул перед разговором.

— Варда, Танна. Вы и каждый воин отделения, раненый и готовый к бою должны направиться к посадочной палубе. Поднимитесь на “Барисан” и ждите дальнейших приказов.

Колебание Танны перед ответом свидетельствовало, что он разделял беспокойство капитана Ремара относительно шансов “Громового ястреба” за пределами бронированного корпуса “Адитума”.

— Как прикажете, реклюзиарх, — ответил он.

Облегчённый корпус десантно-штурмового корабля долго не продержится без защиты, но идея усомниться в приказе реклюзиарха даже не пришла сержанту в голову. Вокс-связь прервалась, и Кул Гилад направился к командной кафедре.

— Без пощады, без сожалений, без страха, — прошептал он.

— Реклюзиарх? — спросил капитан Ремар.

— Да?

— Разрешите говорить свободно?

— Разрешаю. Вы более чем заслужили это право, капитан Ремар.

Капитан склонил бритую голову с имплантированным кабелем в знак признания чести, оказанной ему Кул Гиладом.

— Что происходит? Вы похожи на человека, который смотрит на собственную только что вырытую могилу.

— Следующей целью эльдар станем мы. И сколь бы доблестным ни был “Адитум” он не победит такой мощный корабль.

— Пусть мы и не победим, — произнёс Ремар. — Но мы умрём, сражаясь. Без пощады, без сожалений, без страха.

Кул Гилад кивнул. — После Дантиума они снятся мне, преследуя меня, словно убийцы. И вот они пришли и убивают нас поодиночке, как трусы. Я презираю их за слабость духа и отсутствие храбрости, капитан. В чём честь наносить удар издалека? В чём слава убить врага и не смотреть ему в глаза, когда последний вздох покидает тело?

Ремар ничего не ответил.

Что он мог ответить?

— Думаю, это был “Кардинал Борас”, — произнёс магос Азурамаджелли, отфильтровывая водопады электромагнитных колебаний. Отдельные части мозга и тела тревожно замерцали, и хотя обычно сложный клубок настроений магоса астронавигации с трудом поддавался пониманию, Котов легко считал боль в его словах.

Командная палуба “Сперанцы” не испытывала недостатка в предупреждениях, как визуальных, так и звуковых. Потоки отчётов о неисправностях поступали с каждой палубы могучего судна, которое поворачивалось, сгибалось и сминалось далеко за пределами запасов прочности. Пространство заполнял бинарный визг страдающих систем, и хотя Котов быстро научился игнорировать все кроме самых важных, корабль разрывался на части, и он ничем не мог помочь ему.

При виде гибели “Клинка Фосса” магосы на мостике “Сперанцы” исторгли горестную ноту. Потеря столь многих духов-машин и корабля с безупречной родословной — пагубный удар, как для экспедиции, так и для Механикус в целом.

А теперь они потеряли самый мощный военный корабль, обладавший великим наследием побед и открытий. Истинную реликвию прошлого, которая участвовала в величайших космических сражениях минувшего тысячелетия и исследовала регионы космоса, ныне описанные чернилами картографа вместо белых пятен на пустых картах.