Адептус Механикус: Омнибус

Он стоял возле саркофага Люта, прижав ладонь к бронестеклу и чувствуя дремлющее сердцебиение божественного существа внутри. Магос Гирдрид работала за контролирующим устройством, прикреплённым к нижней части саркофага, и мигающие сигнальные огни показывали процесс восстановления здоровья принцепса.

Люту всё ещё предстояло пробудиться из неврологического сна, и кто знал в каком душевном состоянии окажется принцепс, когда его разбудят? Он вспомнит, что произошло на тренировочной палубе или всё ещё будет вести отчаянный бой в Серном Каньоне? Даже старшие из легио Биологис не могли сказать наверняка, какой эффект эти действия оказали на его разум. Коскинен хотел, чтобы Лют остался в здравом уме, потому что оставался только один воин, способный принять командование в случае признания альфа-принцепса непригодным к службе.

Саркофаг Скамёльда стоял напротив Люта, подключённый к встроенной панели медицинского темплума, предоставленного в распоряжение легио архимагосом Котовым. Принцепс “Разбойника” выглядел затенённой фигурой, которая висела в молочно-белой суспензии, словно безрукое и безногое привидение. Его саркофаг был немного меньше и более украшенным, чем у Люта, потому что его ввели в эксплуатацию под началом другого фабрикатора.

Скамёльд также сильно пострадал и магос Охтар с великим усердием заботился о своём принцепсе. “Разбойник” едва не погиб, и боль обратной связи должна была быть невыносимой. Как и “Лупа Капиталина” “Канис Ульфрика” тоже потерял модератуса. Тобайас Осара испарился во время взрыва, который уничтожил руку “Разбойника”, а второй модератус Йоаким Бальдур получил тяжёлое ранение. Его правую руку и часть черепа покрывал эластичный бинт, а обожжённую кожу заменили искусственно выращенной. Бальдур впился взглядом в Коскинена, словно тот лично был виновен в конфликте между титанами. Коскинен не поддался на уловку и молчал, пока все ожидали Оборотня.

Холодный воздух заполнял медицинский темплум и Коскинен плотнее закутался в форменный китель, жалея, что не додумался одеться потеплее. Температуру внутри помещения тщательно контролировали, и тонкий слой инея покрывал металлические символы Омниссии на стенах, изолированное оборудование центрального когитатора и мозаичный пол. Стерильные стальные листы облицовывали нижнюю половину стен, а с потолка свисала сложная сеть ребристых трубопроводов, и из них время от времени вырывались струйки аммиачного пара. Под потолком располагались сотни цилиндров из прочного стекла, в каждом из которых легко мог поместиться человек, их удерживали механические рычаги, они же в случае необходимости опускали их на пол. Коскинену довелось плавать в одной из таких заполненных жидкостью капсул после сражения с тиранидами на Бета Фортанис, когда его инфокровоток очищали от отбрасываемых данных и манифольдного мусора.

Не самое приятное воспоминание, учитывая, что такие чистки нельзя было назвать безболезненными процедурами.

По медицинскому темплуму прохаживался Элиас Хяркин, опустошённое патогенами тело которого было полностью заключено в сетчатый экзоскелет из меди и серебра. Весь его красно-чёрный бритый череп покрывали синие символы: растрёпанные волчьи хвосты, окровавленные клыки и светившиеся во тьме глаза. Атрофированные лицевые мышцы подёргивались от электро-стимуляторов, которые компенсировали цереброваскулярное расстройство и позволяли говорить отрывистыми сериями тестовых сигналов. Как и большинство принцепсов Хяркин испытывал отвращение от разрыва связи с “Вилкой” и его неспособное самостоятельно передвигаться тело двигалось с неестественной сгорбленной походкой, почти не отличаясь от “Пса войны”, которым он управлял.

Как принцепс он был богом, как смертный — калекой.

Герметичная дверь скользнула, открываясь, и вошёл Оборотень. Серебристые волосы самого молодого принцепса легио Сириус Гуннара Винтраса были коротко подстрижены, а парадная форма выглядела накрахмаленной и выглаженной, словно он собирался присутствовать на торжественном собрании легио. С одного бедра свисала на платиновой цепи кривая силовая сабля, а на другом размещалась кобура с инкрустированным золотом болт-пистолетом.

— Рад видеть вас, — произнёс Хяркин, несмотря на расстроенную артикуляцию его слова прозвучали вполне понятно благодаря искусственным мышцам, хотя всё ещё и оставались искажёнными.

— И я рад видеть вас, Элиас, — ответил Винтрас, сев за центральный комплекс когитаторов. — Когда Лунная Скорбь созывает встречу стаи — я прибегаю.

— Встреча началась тридцать минут назад, — заметил Хяркин.

Винтрас пожал плечами и вскочил, словно ему уже надоело сидеть.

— Чтобы хорошо одеться нужно время, — ответил он, приводя в порядок мундир и счищая невидимую пылинку с эполетов на плече. — Вас разумеется одели ваши кибер-слуги, не так ли? Уверен, они старались изо всех сил.

— Вы понимаете, что принцепс Лют не умер? — спросил Коскинен, возмущённый поведением Винтраса.