Адепт не хуже прочих

«И вообще пожелают это делать», — мысленно продолжил я фразу собеседника и, хоть на душе было тошнее некуда, бросаться громкими фразами, будто никого не боюсь, не стал. Мало того, что меня после схватки с аспирантом могут и не откачать, так этот конфликт ещё и по Заряне ударит.

— А…

Старший наставник понял меня с полуслова.

— Заряна проявила благоразумие и согласилась не предавать случившееся огласке. Чего, к слову, ждёт и от тебя.

Я шумно вздохнул и уже из чистого упрямства заявил:

— Шила в мешке не утаишь! Кто-то ведь прибежал на крики!

— Не льсти себе, не все в школе знают тебя в лицо! — отмахнулся Горисвет. — Свидетели — моя забота! Твоя — держать язык за зубами!

— А ещё придётся оплатить полученное лечение и устранение последствий необдуманного применения запретной техники, — добавил школьный казначей. — Всё вместе потянет на пять сотен целковых.

— Издеваетесь? — возмутился я, закашлялся, восстановил дыхание и зло выдал: — Людоедские расценки!

— Наиболее действенные алхимические препараты тебе противопоказаны, — напомнил казначей, — поэтому надо будет использовать высшую магию, а это…

Он перевёл взгляд на старшего наставника, и тот развёл руками.

— Удовольствие не из дешёвых, что тут говорить!

Я немного полежал, затем хрипло выдохнул:

— Хорошо, по рукам! Но клинок оставлю при себе!

В такой малости мне отказывать не стали. А вот честным боярским словом не удовлетворились и потребовали подписать отказ от претензий из-за полученных увечий, составленное школьным крючкотвором обязательство помалкивать, а ещё добровольное согласие оплатить лечение и некие восстановительные процедуры — именно подписать, а не поставить крестик. Тут-то я и помянул добрым словом Заряну, худо-бедно выучившую обращаться с пером.

И лишь после того, как я поставил свои небрежные росчерки во всех нужных местах, в палату пригласили врача. Старший наставник указал на меня и спросил:

— Как быстро он оклемается?

Бородатый дядечка в белом халате пошелестел записями и сказал:

— К завтрашнему вечеру. — Он достал карманные часы и отщёлкнул крышку, после чего поправился. — Да нет, уже к сегодняшнему. В любом случае я настоятельно рекомендую оставить пациента под наблюдением ещё на сутки.

Горисвет кивнул.

— Да, лишним точно не будет.

Казначей спрятал подписанные мной документы в саквояж и усмехнулся.

— Проживание в палате за счёт школы, Лучезар! — сказал он напоследок и отправился восвояси в превосходном расположении духа.

Горисвет тоже задерживаться не стал.

— Никаких больше неприятностей, Лучезар! Терпение директора небезгранично! — предупредил старший наставник, а затем склонился ко мне и уже едва слышно шепнул: — Держись от Заряны подальше!

Но это точно не всерьёз, потому как вышел и даже не попросил врача запереть меня в палате без окон и с обитыми войлоком стенами.

Стоило только закрыться двери, бородатый дядечка вынул из серебряной коробочки шарик, словно бы выточенный из прозрачнейшего горного хрусталя.

— Это энергетическая пилюля. В неё вложили стабилизированную небесную силу, гармонизированную с вашим духом по состоянию на момент последнего обследования. Вберите её в себя, разгоните по телу и верните обратно к солнечному сплетению. Чем больше итераций получится осуществить, тем эффективней окажется лечение.

Уточнять значение незнакомых слов я не стал, смысл сказанного был понятен и без этого. Но только потянулся за пилюлей, и врач покачал головой. Пришлось откидывать одеяло и задирать рубаху. Пилюлю устроили в ямочке чуть ниже грудины, и оказалась она ни холодной, ни тёплой, к тому же почти ничего не весила, будто полностью состояла из чистейшей небесной силы. Некоторое время ничего не происходило, а затем шарик замерцал в такт сердцебиению, из него выплеснулась энергия, омыла меня освежающей волной.

— Собирайте! — скомандовал врач, но я и без этого напоминания не позволил силе вырваться вовне и направил её к солнечному сплетению.

На миг почудилось, будто рывком отодрал от груди присохшую к запёкшимся ранам рубаху, но боль тут же смыла новая порция разошедшейся от макушки и до пяток свежести. Так повторялось ещё трижды и каждый новый выплеск словно размывал очаг жжения. Увы, окончательно от неприятных ощущений в груди чудесная пилюля меня всё же не избавила.

— Дальше сами! — объявил врач.

И я перестал сжимать своей волей энергетический сгусток, разогнал его по телу и тут же собрал обратно. Но — не весь. Пусть и не позволил выплеснуться из себя ни капле небесной силы, какую-то малость всё же истратил. И — новый выплеск!

Во мне словно забилось призрачное сердце, и очень скоро на смену ломоте и жжению в груди пришла приятная прохладца. Усталость и нервозность сгинули, я ощутил бодрость и душевный подъём, поймал кураж и сумел целиком и полностью сосредоточиться на управлении энергией. Начал целенаправленно омывать ею повреждённые участки, а когда вытравил все искажения, то направил по схеме абриса.