Адаптер

— Ничего не болит? — спросил он, расстегивая две пуговицы на вороте белоснежной рубашки. Рита отрицательно покачала головой, растирая покрасневшие запястья.

— Ничего, через пару дней пройдет, — слегка улыбнувшись сказал он. — Перед тем, как мы с тобой начнем разговор, я должен тебе показать, с кем ты имеешь дело.

Он сел на стул к ней спиной и завернул ворот вниз, обнажив свою шею. Рита от изумления открыла рот, увидев на ней родинку, точно такую же, как у нее.

— Я не буду скрывать, что ты нужна нам. Я думаю, что ты уже давно поняла это, или, может рассчитала?

— Рассчитала, — улыбнулась Рита, вновь принимаясь за уже остывшее какао.

— Значит, я в тебе не ошибся, — мужчина сел к ней лицом и положил руки перед собой ладонями вверх. — У тебя, наверное есть вопросы ко мне, или к нам, если быть точнее.

— Да, есть, — кивнула Рита. — Зачем?

— Нам надо было тебя проверить. Не только тебя, шанс давался многим, но воспользовалась им только ты.

— Шанс? — она рассмеялась. — Разве я смогла выйти из Системы?

— И да, и нет, — улыбнулся он. — Любой выход — это только лишь переход.

— А переходы позволяют Системе стать гибкой, не разрушиться изнутри.

— Именно. Ты это уже давно просчитала, я смотрел твою тетрадь.

— Да? — глаза ее загорелись. — Вы там что-то поняли?

— Да, но не все. Я надеюсь, что ты сама почитаешь мне свои стихи, когда захочешь.

— А если не захочу?

— Пусть так, неволить тебя не стану. Но стихи не могут жить на бумаге, они должны звучать.

— Я не знаю.

— Если ты захочешь, твои друзья смогут поехать с нами.

— Правда? А куда мы поедем?

— Хм, я думал, ты уже поняла. Твоя подруга Каролина сама нашла путь к нам.

— Так Вы из «Старого Города»?

— Да, мы специально разбрасываем эти мелки по дорожке, указывая путь тем, кто его ищет.

— А где мои друзья?

— Они в соседней комнате, с ними моя жена. Все хорошо, никто не пострадал.

— Но я не хочу.

— Понимаю, я тоже не хотел, тогда. Но ты должна понять — мы с тобой плоть от плоти и есть Система, мы теперь Система. Ты не сможешь убежать от себя. У тебя будет много времени все обдумать, ты сможешь выбрать то, что по нраву тебе.

— А как же мои родители? — воскликнула Рита.

— Какие родители? О ком ты говоришь?

— Мои, настоящие.

— Ты хочешь знать, кто отдал тебя в Комбинат? Ты действительно хочешь это знать? — удивился мужчина.

— Нет, я говорю про моих настоящих родителей.

— А, ты имеешь ввиду Евгения и Альбину. Интересно, а ведь ты их знаешь совсем недавно, к тому же они и не женаты.

— Вы поняли меня, — твердо сказала Рита, сверкнув глазами.

— Ты молодец, что не забыла. Мы не можем заставить их приехать к нам, но мы можем их пригласить. Может это сделаешь ты?

Рита утвердительно кивнула, он открыл ящик стола и вытащил из него ее тетрадь и зеленую ручку. Она ненадолго задумалась и быстро написала письмо, покраснев от волнения.

— У тебя есть еще вопросы? — спросил он, принимая сложенное письмо для Евгения и Альбины. — Я читать не буду, не беспокойся.

— Можете прочитать, разве Вам неинтересно?

— Интересно, но не буду. Это не мое дело. Так, последний вопрос и пойдем, скоро наш рейс.

— Как Вас зовут?

— Меня зовут Роберт.

— Это Ваше настоящее имя?

— Да, также как и твое, Маргарита.

14

Перед зеркалом стоял бледный худой человек, сквозь колтуны давно немытых волос пробивалась ровная седая прядь. Его одежда неестественно болталась на нем, оставив попытки сесть по фигуре. Взгляд холодных горящих гневом глаз на короткий миг скользнул по отражению в зеркале и вновь ушел в глубокую задумчивость. Он тяжело вздохнул и надел браслет на руку, браслет сильно сжался, надежно фиксируясь на руке.

Резкий порыв ветра, запах морозной свежести, легкий снежок, летящий в лицо, забытое, давно забытое щекотание кожи лучами слабого зимнего солнца — все это заставило его остановиться прямо у входа в высокое серое здание, из которого он только что вышел. Хотелось дышать полной грудью, смотреть, щурясь, но не мигая, на озорное солнце, отвечавшее ему своей улыбкой, хотелось просто так стоять и больше ничего, ничего, что могло его связать с этим миром. Он не хотел в него возвращаться, не хотел больше иметь с ним ничего общего, хотя и понимал, что это невозможно.

Несколько прохожих боязливо обходили его стороной, косясь на безликое здание, и прибавляли шаг. В какой-то момент ему показалось, что он может растворится в этом воздухе, от этой глупой мысли он рассмеялся глухим, чужим смехом.

Браслет завибрировал, требуя немедленно обратиться в медчасть, так как его состояние здоровья на грани критического. Он даже не посмотрел на предложенные адреса ближайших станций, а не торопясь пошел в сторону своего дома, пока своего.