Аданешь

Квартира мне понравилась – скромная, но со вкусом: гостиная, спальня, небольшая кухня и лоджия. Побеленные стены и потолок. Непривычным показалось то, что пол во всей квартире выложен серым кафелем. Я привык ходить по дому босиком и ощущать под ногами паркет или, в крайнем случае, линолеум, как у меня на кухне. Кафель для такой цели казался холодноват. Хотя здесь, в Африке, не бывает зим, так что использование этого материала, видимо, вполне оправдано, в первую очередь благодаря его долговечности. Ну, а в Москве… Тут дело даже не в холоде. Это сколько же нужно деньжищ, чтобы отважиться на такое извращение. Кстати, возвращаясь все к той же проблеме зимних московских холодов, сразу представляется, что всю эту красоту придется застилать коврами, каждый из которых стоит чуть ли не полмашины.

В гостиной я обнаружил два кресла, журнальный столик и даже телевизор. В спальне – огромную кровать и встроенный шкаф. Порадовала сверкающая белизной ванная комната с компактным унитазом и беде. На кухне – газовая плита с баллоном и холодильник, в котором очень кстати оказались две бутылки пива, масло, сыр и даже колбаса.

Я поставил на плиту чайник и не спеша разобрал чемодан. Затем включил телевизор, блаженно растянулся в кресле. По единственному эфиопскому телеканалу показывали какой-то детектив на английском языке. Я даже увлекся, совершенно забыв про стоявший на плите чайник. Спохватился я минут через сорок. К моему великому удивлению, чайник еще только собирался закипать. Я даже на всякий случай посмотрел, горит ли газ. Но все было в порядке, веселый голубой огонек полыхал вовсю. Мне говорили, что в Эфиопии, которая почти целиком лежит на высокогорном плато, около двух тысяч метров над уровнем моря, воздух более разреженный и атмосферное давление другое. Из-за этого вода закипает очень долго.

Фильм по телевизору уже закончился, когда чайник наконец соизволил, вскипеть. Я к тому времени успел выпить все пиво и закусить колбасой и сыром. Хлеба я в доме не нашел, но меня это не слишком огорчило. Чаю уже не хотелось. К тому же по телевизору начался новый фильм, причем весьма пикантного содержания. Я приглушил громкость, поскольку все равно уже не воспринимал английскую речь, а откровенные сцены можно смотреть и без звука.

Так, сидя в кресле, я и уснул.

Глава 3

Переливистый звонок в дверь вывел меня из оцепенения. Часы показывали ровно девять. На пороге стояла убийственно красивая девушка. Я уже заметил, что местные женщины поверх обыкновенной одежды, платья или юбки с кофточкой, носят накидки, преимущественно белого цвета, из напоминающей марлю ткани, и заворачиваются в них как в индийское сари, только еще на голову накидывают. Девушка, что стояла перед моей дверью, была одета не совсем традиционно. На ней были плотно обтягивающие, короткие, немного ниже колен, белые брюки и такого же цвета блузка. И лишь полупрозрачный платок, покрывавший ее голову и плечи, спадая вниз, до пояса, создавал некое сходство с «сари». Безупречные черты лица. Не было видно только глаз, спрятанных за темными стеклами очков. Надо сказать, что еще в аэропорту я был немало удивлен – эфиопы опровергли мои былые представления о жителях африканского континента. Черная как смоль кожа, приплюснутые широкие носы, толстые губы – это осталось где-то за границами Эфиопии. Здесь все было наоборот: европейские, без преувеличения, черты в сочетании с кожей цвета молочного шоколада давали потрясающий результат – красивые, а у женщин даже очень красивые, лица. Но моя гостья была просто божественно хороша. Я пожирал ее глазами, не зная, что сказать. Кто она? Что ей здесь нужно? Ошиблась квартирой?

– Может, все-таки предложите мне войти? – вдруг спросила она на чистейшем русском языке, скинув с головы платок.

Голос у нее был мягкий, грудной, с едва заметной хрипотцой. Волосы аккуратно сплетены в тонкие дорожки, переходящие в многочисленные косички. Изящную шею украшал маленький золотой крестик на тонкой цепочке. Я отступил в сторону, пропуская ее в квартиру.

– А вы…

– Лейтенант Аданешь Тамерат.

– Лейтенант?

Девушка прошла в комнату и уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

– Итак, вы, если не ошибаюсь, капитан Суворов?

– Точно так, – растерянно проговорил я.

– Мне поручено оказать вам помощь в поисках пропавшей девочки. Начальство сообщило мне, что это дело особой важности и повышенной секретности. Больше мне ничего неизвестно. Но, поскольку операцию контролирует сам шеф, Маркос Габра, и он же инструктировал меня оказывать вам всяческое содействие, возможное и невозможное, я полностью в вашем распоряжении.

Все это время я стоял с открытым ртом – совсем непростительная для моей профессии слабость – и скользил взглядом по ее шикарному телу, тонким изящным рукам с покрытыми бордовым лаком ногтями на длинных пальцах, по соблазнительным шоколадным щиколоткам – и далее по элегантным, с нежно розовыми пяточками и безупречным педикюром ступням, обутым в белые босоножки на высоком каблуке.

– Простите, запамятовал, как вас…

– Аданешь Тамерат.

– Тамерат – это фамилия?