Предположим, например, что Китай со всеми мириадами жителей оказался внезапно разрушен и разорен страшным землетрясением. Не интересно ли поразмыслить, как отреагировал бы на это человек европейской гуманности? Я представляю, что поначалу он беспрестанно выражал бы свои соболезнования и сочувствие, предавался бы меланхоличным размышлениям о бренности и фатализме человеческой жизни… Но когда все сантименты будут высказаны, прекрасная философия иссякнет, он вернется к своим делам и удовольствиям с такой же легкостью и спокойствием, как если бы никакой катастрофы не произошло… И если сегодня от переживаний он не мог заснуть, то уже завтра будет храпеть с безмятежностью, несмотря на недавнюю гибель сотен миллионов своих собратьев.
«Теория нравственных чувств», часть 3
Удобства европейского правителя не всегда намного превосходят удобства работящего и бережливого крестьянина, в то время как удобства последнего намного превосходят удобства многих африканских царей, абсолютных хозяев жизней и свобод десяти тысяч голых дикарей.
«Богатство», книга I
У меня нет особой веры в политическую арифметику.
«Богатство», книга 4
Его верно назвали «белым», потому что он и правда белый, как ни о чем не говорящий пустой лист. Даже я сам, за всю жизнь не сочинивший ни единой рифмы, мог бы написать такой белый стих так же быстро, как говорю.
Смит в интервью анонимному газетчику
Потеря ноги может быть расценена во многих отношениях как большее несчастье, чем потеря возлюбленной. Но тем не менее, надо заметить, что нелепо разыгрывать трагедию из потери такого рода.
«Теория нравственных чувств», часть 1
О бедном человеке можно сказать, в некотором смысле, что ему требуется карета и шестерка лошадей… но, однако, это отнюдь не является законным требованием.
«Богатство», книга 1
В Китае… главные дороги и навигационные каналы, как рассказывают, во многом превосходят вещи такого рода, известные в Европе. Но впечатления такого рода чаще всего распространяют простоватые и дивящиеся всему путешественники или глупые и лживые миссионеры.
«Богатство», книга 5
Власть и богатство… это гигантские и действенные машины… состоящие из самых хитроумных и тонких пружин, которые нужно содержать в порядке с самым тщательным вниманием, и которые, несмотря на всю прилежную заботу, готовы в любой момент разлететься на кусочки и повергнуть в прах их несчастного обладателя…
Радости богатства и успеха… возбуждают воображение, как что-то великое, прекрасное и благородное, достижение чего стоит как всех трудов, так и всех тягот, которые люди приобретают вместе с ними. Мы можем лишь заключить — да, такова природа вещей! Это та хитрость, которая зачинает развитие, и держит в постоянном движении человеческие общества.
«Теория нравственных чувств», часть 4
До изобретения книгопечатания, понятия «ученый» и «живущий подаянием», похоже, были очень близкими по значению синонимами.
«Богатство», книга 1
Превосходство в чем-либо, даже в самых не пользующихся уважением профессиях, является объектом амбиций; соперничество и подражание такому человеку требуют самых больших усилий, а зачастую, и сомнительных средств.
«Богатство», книга 5
Политическая экономия, которая считается ветвью науки о государственном управлении и законодательстве, занимается двумя разных предметами: первое — обеспечением хорошего дохода и стабильности для народа, или тем, каким более подходящим образом занять население так, чтобы люди могли обеспечить такой доход и стабильность сами; и второе — обеспечением государства доходом, достаточным для содержания общественных служб.
«Богатство», книга 4
Дешевизна потребительских товаров и поощрение производства — вот две заботы, которые являются главным делом политической экономии.
«Богатство», книга 5
Часто на публике гораздо более убийственна маленькая неприятность, чем большая беда.
«Теория нравственных чувств», часть 1