Адам и Ева

Нина встала, будучи не в состоянии усидеть на месте от таких шокирующих новостей, и растерянно замерла посередине гостиной, обращая к Еве вопросительный жест.

– Я сама не знаю. Страх, стыд, желание отгородиться от ужасающей действительности… Не знаю, что движило мной. Моему молчанию нет оправдания. Прости, – Ева подняла взгляд полный сожаления, но наткнулась на непробиваемую стену равнодушия.

– Ради всего святого – уходи, – процедила Нина сквозь зубы.

Еве больше нечего было возразить. Она и сама сейчас презирала себя не меньше, поэтому покорно встала и направилась к выходу, оставив на столе нетронутый чай.

Взявшись за ручку входной двери, Ева оглянулась и окинула взглядом родной ее сердцу дом, теперь уже опустевший и непривычно неуютный, в последний раз.

У Нины хватило тактичности не кинуть вслед Еве просьбу немедленно освободить их квартиру, но это и без того был вопрос решенный.

Глава 17

Ева открыла дверь и оказалась в небольшом темном помещении. Волоча за собой бесформенную спортивную сумку, она проследовала из маленького, чисто символического коридора в небольшую комнату.

Подошла к окну и распахнула плотные шторы. Стало светлее, но не намного: буквально в трех метрах возвышалась бетонная стена соседнего здания, которая ограничивала доступ света: в этой комнате никогда, ни при каких условиях не будет достаточно светло. Напрашивалась ассоциация с ее собственной жизнью, а бетонная стена символизировала ее смутное будущее. Или вообще его отсутствие.

Еве пришлось выбрать самый недорогой номер в небольшом захолустном отеле, поскольку она не знала, сколько времени ей придется тут провести, пока она не снимет комнату или квартиру. В одном она была уверена – в ближайшее время у нее не будет ни сил, ни желания заниматься поисками жилья.

Плюхнувшись на кровать, которая оказалось достаточно просторной и мягкой, Ева уставилась в потолок и удовлетворенно улыбнулась: тут ее никто не потревожит, не стеснит и не поставит в неудобное положение, она, наконец, закрылась от всего в уютной, хотя и немного мрачноватой скорлупе. На сегодняшний день ее вполне устраивало, что ни одному человеку на Земле нет до нее дела. Это в первую очередь было гарантией того, что она больше никому не навредит и не сделает больно своими действиями или бездействием.

Отключив телефон, Ева наслаждалась одиночеством все выходные. Успокоение, конечно, было обманчивым и недолгим.

В понедельник Ева пришла на работу уставшая и разбитая. А к пятнице, пережив еще неделю, за которую ничего не произошло, уже была на пике отчаяния и безысходности. Во все времена Ева постоянно была при деле, ее окружало много народу, дни были насыщенны деловыми и дружескими встречами, а дома ее всегда ждал перспективный жених. Частично она лишилась этого, когда начала отношения с Адамом, но на тот момент ей ничего больше и не нужно было, поскольку она с головой погрузилась в любовь всей своей жизни. Теперь же преобладала беспроглядная пустота – и в сердце, и в жизни, приправленная к тому же неизгладимым чувством вины.

Уже давно потерявшая естественный цвет лица, похудевшая и измотанная душевными переживаниями она словно тень проследовала на кухню сделать себе кофе. Был вечер пятницы и в офисе уже почти никого не осталось. А Еве было просто некуда спешить. Ничего толком не евшая за последнюю неделю, она была почти без сил. Как назло, кофе-машина сломалась. Пришлось заваривать растворимый. Собственные руки не слушались ее, половина кофейного порошка рассыпалась мимо чашки. Девушка, обессилив окончательно, облокотилась о стол и опустила голову.

– Сядь, – раздался голос за ее спиной.

Знакомые руки обняли ее худые плечи и потянули в сторону стула за обеденным столом.

Ева послушно села, забыв про кофе. Стас сел напротив и прикрыл ее все еще дрожащую руку своей.

– Может быть, хватит испытывать судьбу? Сколько еще времени тебе нужно, чтобы понять, что ты сделала ошибку, покинув меня?

Ева подняла на него уставшие глаза и вдруг осознала, что ближе, чем он у нее сейчас никого нет. Надо же, за все это время несмотря на все происходящее, она ни разу не вспомнила про этого человека, а если он и появлялся на горизонте, то избегала общения с ним. Да, она покинула его и считала справедливым оставить его в покое и позволить жить своей жизнью, не ведя себя, как собака на сене. И вдруг он сам возвращается и смотрит на нее так, как будто и не было никакого расставания. Что же движет им? Любовь или расчет? Любовь не терпит предательств. Она, конечно, прощает их, но этому должно предшествовать раскаяние провинившейся стороны. Она же – не просила ни о каком прощении. А впрочем, какая разница? Она познала любовь – но ничего хорошего из этого не вышло. Напротив – полная катастрофа. Так может быть для долгой и счастливой совместной жизни вовсе не любовь нужна? Может быть, достаточно гармонии и взаимопонимания? Этого у них со Стасом всегда хватало. Меньше любви – меньше поводов для терзаний и переживаний. Стоп! Он же ничего ей не предлагает. Просто она такая жалкая, что он не смог пройти мимо. Или предлагает?