Адам

Они отошли в дальний угол большой комнаты, туда, где стояла простая железная кровать. Судя по вороху листов рядом с ней, баночек с диковинными цветами и коробочек с шишками, это была кровать Адама.

Ракета настороженно поглядывал на Ворону, будто бы говорил, если что я рядом. Но ты ничего не бойся. Я в этих людях угрозы не чувствую.

- Как звать-то тебя, гостья? - спросил отец Адама, сплетя пальцы и внимательно посмотрев на Ворону.

- Во... Анна.

- Меня можешь звать Егором Матвеевичем, а с Адамом, - он кивнул в сторону приемного сына, который играл с Ракетой, а точнее, енот его развлекал, показывая, как ловко держит шишку на носу, - ты уже знакома.

Повисло недолгое молчание. Анна чувствовала себя очень смущенной.

- Расскажи о себе, Анна? - попросил Егор Матвеевич.

Ворона вздохнула.

- Да чего тут рассказывать? Детства, почитай, я своего не помню. Растил меня приемный отец, бывший офицер, Александр Петрович. Он меня обучил всему, что знал сам. И как ходить по неизвестной территории, как определять, что опасно, а с чем можно сладить, как стрелять, драться. Учил разбираться в оружии и технике, отыскивать тайники с припасами.

Она помолчала, поддавшись потоку нахлынувших воспоминаний, на мгновение, а затем, продолжила:

- Мы с ним жили в городе, на его западной окраине. Людей, кроме него, я больше и не видела. Да и он не видел последние несколько лет. Но он был убежден, что выжившие остались. Вел какие-то свои исследования, расчёты, вел дневниковые записи. Он-то и надоумил меня двигаться дальше, к северо-востоку от центра города. На пустыре я встретила, вот, его, - Ворона кивнула в сторону Адама, увлеченного игрой с Ракетой. Парень и енот катались по полу, сцепившись в клубок. Ракета повизгивал, а Адам заливисто хохотал. Оба явно получали удовольствие. - Ну а дальше...полагаю, вы знаете.

Егор Матвеевич опустил ладони на стол и некоторое время внимательно смотрел на Ворону, прямо в глаза, будто бы в душу всматривался.

- Тяжело вам было в мертвом городе, - в голосе звучало искреннее сострадание. - Значит, кроме нас, ты людей больше не встречала.

- Нет, не встречала, - ответила Ворона, явно насторожившись от напряженного тона Егора Матвеевича. И спросила в свою очередь, поразившись собственной смелости: - А должна была?

Вопрос, повис в воздухе грозовой тучей. Даже Адам оторвался от игры с Ракетой, и почесывая нового друга за ухом, напряженно посмотрел на Ворону.

Егор Матвеевич бросил быстрый взгляд на Адама, и, будто бы решив что-то про себя, ответил Вороне.

- Поверь, нам есть чего опасаться, и это далеко не мутанты и зараза, - глухо проговорил начальник поселения. - И, к сожалению, это будет даже страшнее.

Ворона вопросительно приподняла бровь, внимательно слушая.

- Это люди, - ответил Егор Матвеевич. - Те самые, кого ты так долго искала. А мы бы предпочли дикие пустоши такому соседству.

Сердце Вороны пропустило удар. Значит, есть и ещё люди, и они опасны.

Ворона почувствовала, что пока лучше оставить эти вопросы при себе.

- И вы решили, что я как-то связана с ними, - вслух сказала она.

- Прости, если обидел тебя подозрением.

Ворона развела руки, мол, понимаю, ответственность.

- Они появились относительно недавно, - продолжал Егор Матвеевич. - Пришли с юга. Вёл их один весьма неоднозначный, скажем так, человек. Назвал он себя Пастырь Добрый, и судя по всему, держал своих в полном подчинении, в ежовых рукавицах. Поняли они, что заразы тут нет, да и мутанты особенно людей не беспокоят, и обосновались тут, невдалеке, километрах в тридцати по соседству.

Ворона про себя ахнула. Это что же, вот этот, вот, щупловатый мальчишка с глазами несмышлёныша купол безопасности такого радиуса держит?!

- Беспокоить они нас не особо беспокоят, - Егор Матвеевич побарабанил кончиками пальцев по столу, и мрачно добавил: - Пока что. Но, ведут себя агрессивно. Я видел их взгляды, слышал, как они с сыном моим разговаривают. Он для них - отродье, недостойное зваться человеком. Мутант, которого нужно уничтожить. Как и остальных.

Ворона снова посмотрела на Адама. Парень поглаживал лобастую голову Ракеты, почёсывал его между ушами, задумчиво смотрел то на отца, то на Ворону. И в девушке родилось странное, неизвестное доселе чувство. Это было похоже на возмущение, какое бывает, когда видишь, как обижают невинного слабого человека, непонимание, чем так не угодил тем людям этот ребёнок-переросток с удивительными лилово-синими глазищами, и щемящее ощущение, замешанное на жалости и нежности, и желании всеми силами защищать это создание. С чего вдруг, почему?

Адам, будто бы почувствовал мысли и чувства Вороны, и радостно улыбнулся.

Ворона снова смутилась и разозлилась на себя. Отвернулась.

- И вы решили, что я одна из них?

- Честно признаться, да. Ты хорошо вооружена. Чувствуется подготовка. По-хорошему, мне бы отправить тебя обратно к Пастырю...

- Папа! - встревоженно воскликнул Адам. - Я ещё раз говорю, что нашёл её в городе! Зачем людям Пастыря уходить так далеко?