Адам

– Люди обступили нас. Даже бойцы Пастыря не дали нас убить. У каждого кто-то болен, и люди решили дать нам шанс.

– Я и не заметила, как ты успел всех переубедить, – попробовала сострить Ворона.

– Да я и сам не заметил, – хохотнул в ответ Адам. – Но, видимо, люди решили ко мне прислушаться. И, похоже, что мы справились.

– А что с Пастырем? – осторожно спросила Ворона.

– Ничего, – спокойно ответил Адам. – Беседует с папой.

– Как пленник? – спросила Ворона.

– Ой, нет! – поморщился Адам. – Пастырь сам приказал впустить отряд отца. И разрешил нам лечить больных. Тем более, что с папой пришли и местные…вернулись домой.

– Что это с ним? – искренне удивилась Ворона.

Адам стал ещё серьёзнее.

– Понимаешь, когда мы с ним сцепились…мы волей-неволей открылись друг другу.

Он осёкся.

– Давно я не видел столько боли, ужаса, отчаяния и скорби.

Ворона осторожно спросила:

– Он…ведь как ты?

Адам бросил на неё внимательный взгляд.

– Да, – коротко ответил он. – И даже из тех, кто старше. Возможно, он один и остался. Как-то выжил и в огненных штормах, и во тьме ночи, что наступила после Судного Дня. И я бы не хотел видеть и переживать то, что видел он. Он видел, как горели города и леса. Видел, как вскипали воды в реках и озёрах, и как оттуда выбрасывались обезумевшие от боли, сварившиеся заживо несчастные твари. Видел людей, которые и на людей-то уже не были похожи. Видел сгоревших заживо мертвецов, которые брели куда-то, не разбирая дороги, пока не падали. И, ведь, это всё было делом рук человеческих. Он искренне ненавидел людей за всё это. И, в то же время, искренне жалел и любил их. Пастырь стал жестоким, конечно. Но он из тех, кто себя не пожалеет, если нужно спасти людей. Для него превыше всего идея, в которую он верил. Он верил, что только так может спасти людей. Долгое время он один скитался по выжженным пустошам, на грани жизни и смерти. Он был бесконечно одинок. И подбирал таких же одиноких, полубезумных от ужаса, как и он. Он искренен в своём желании дать людям новую надежду. И не мне его судить.

– Добрый ты! Жизни не знаешь! Ничего, что он наше поселение хотел уничтожить? Или ты забыл?

– Не забыл! И никто из нас не забыл! И он не забыл! И замаливать, искуплять это ему ещё долго придётся! Но, тебе не кажется, что мы уже не в том, положении, чтобы позволить себе месть? Не думаешь ли ты, что после Великой Скорби каждый человек на счету? И что мир теперь должен строиться на новых принципах?

– Да ну тебя, моралист несчастный! – улыбнулась Ворона.

Оба ненадолго замолчали.

– Аня?

– Я.

– Я очень испугался, что останусь без тебя, – снова сказал Адам, смущённо потупившись. – Пообещай мне, что теперь мы всегда будем вместе?

Ворона уняла бешено застучавшее сердце.

Похоже, что сейчас её жизнь закрепляется на совершенно новой для неё колее. Да и почему бы и нет, в конце-концов?

– Обещаю, – чётко проговорила она, – Обещаю, что всегда и везде, что бы ни случилось, я буду с тобой.

Адам протянул ей руку. И она сжала его изящную, но сильную ладонь в своей руке.

Конец.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/images/id-1325398/ по лицензии CC0.