Ад уже здесь

Яхонтов лгал. Под ним была ледяная расщелина глубиной в полсотни метров. Если при падении он каким-то чудом не разобьется, то потом погибнет медленной смертью в ледяной яме, из которой не выбраться никак. Варяг неторопливо снял рукавицы и убрал их за пазуху. Затем достал из кармана тулупа кусок стропы и стал делать большую петлю, привязывая ее к первой от него петле на буксировочной веревке. Сделав это, он стянул с ног снегоступы и закинул их наверх. Терять такую вещь не хотелось. Затем он просунул одну ногу в большую петлю и подтянулся, держась за веревку. Теперь второй ногой можно достать до петли на буксировочных стропах. И следующая петля. И следующая. Он наконец поднялся до края, с которого упал. Тут будет труднее. Он дотянулся до своих снегоступов, лежащих на краю, и отбросил их дальше, в сторону Николая. Затем он стал подтягиваться на врезавшейся в снег веревке и скользить подошвами по ледяной стенке. С большим трудом, но он вскарабкался на край и принялся перекатываться в сторону мешка. Затем остановился и, распластавшись на снегу, стал смотреть вверх, удовлетворенно улыбаясь.

— Ну, Славик, а ты говорил, зачем нам стропы. Если б не моя предусмотрительность… Эх… Учись, салага, пока я жив… Слышь? Славик! Эй! — Яхонтов приподнялся.

— Варяг, ты говорил не стрелять почем зря. Вот я и не стреляю, — мрачно проговорил Сквернослов.

В снежных вихрях, возмущаемых непрекращающейся метелью, стояли темные фигуры вооруженных людей. Всего десять человек. Они были не в шкурах, а в добротных арктических комбинезонах. У них были не копья и луки, а автоматы и винтовки. И они целились в трех чужеземцев, едва не сгинувших в ледяной пропасти.

— И что делать теперь? — вздохнул Сквернослов, через плечо глядя на Варяга.

— То rise! Rise up! — заорали они все разом и наперебой противоречивые команды. — Not to move! Don't move! Stand up! To lay down arms! I told not to move and lay down arms, fucking bastards! Drop your weapon! Drop your weapon now! Hands up! Drop your fucking weapon now! Don't fucking move, understood?!

— Эй! Гайс! Донтшут! Ви афрендс! Ви гоингфром пис! — закричал Варяг, поднимая руки.

— Миру мир, пису пис, — проворчал Сквернослов.

— Shut up! Don't fucking move!

— Варяг, чего они кричат? — раздраженно спросил Вячеслав.

— Ну, типа, здрасьте вам, очень рады видеть и добро пожаловать… Блин, Славик, ну неужели непонятно, что они кричат?!

— I said, shut are fuck up, bastards!!! — заорал один из них, сделав шаг вперед и угрожающе тряся автоматом М-4.

— Варяг, у меня две гранаты за пазухой, — прошептал Николай.

— Не смей, Коля. Они наша последняя надежда, — тихо ответил Яхонтов, затем громче обратился к американцам: — Ви ар френдс. Ви нид хелп. Ви серчинг фром Хоуп-Сити! Ви нид медик!

— Hope City? — Вышедший вперед усмехнулся. Это не было видно на скрытом под маской лице, но было слышно по интонации. — What a wonderful world, — добавил он слова из песни Луи Армстронга. — You're looking for Hope City? You've found it. — Сказав это, он сделал еще два шага и ударил Варяга по лицу прикладом. — Welcome.

Варяг схватился руками за скулу.

— И эти ублюдки — наша последняя надежда? — поморщился Сквернослов, глядя на Варяга.

— Да, — проворчал Яхонтов. — Эти люди — наша последняя надежда.

24 DIALOGUE

Когда Сквернослов сказал: «Чувствую себя как на родине», он, конечно, имел в виду повязку. Здесь, как и множество раз дома, в России, им тоже завязали глаза. Во всяком случае, это могло быть и хорошим знаком. Значит, их убивать не собираются. Во всяком случае, не сейчас.

Теперь повязки с них сняли. Разумеется, после того как затолкали в помещение, ограничивающее свободу. Так делали всегда и везде.

Это был мрачный, сырой и холодный подвал. Там тянулись клетки по всей длине прохода, в концах которого горели над дверями две лампы. Одна с одного конца, вторая с другого. Всего здесь было десять клеток-камер, и все пустовали, кроме той, в которую заперли трех чужеземцев. Еще одна клетка была занавешена темной плотной и грязной материей. В подвале было очень сыро. Воняло каким-то животным и испражнениями. Возможно, этот запах был обусловлен наличием в каждой клетке унитаза.

Пятеро вооруженных автоматами в добротной теплой одежде вышли из тесной для такого количества людей камеры и закрыли решетку. Все бородатые на манер искателей Надеждинска. В частности, Варяга. Все, кроме одного, вышли по коридору через правую дверь. Тот, что задержался, чуть отодвинул материю, которая висела на клетке напротив. Затем кашлянул и тоже направился к выходу.

— Хэй! — крикнул ему вдогонку Яхонтов. — Вы нид э толк ту а йоур чиф!

— Fuck off, — угрюмо ответил американец, не оборачиваясь, и ушел.

— Ну, Варяг, и что нам теперь делать? — проворчал Сквернослов.

— Я думаю. — Яхонтов потер скулу. — Уроды, блин. Врезали туда же, куда и амазонки. Хотя не так сильно…

— Что тут думать, влипли мы. Вон клетки какие добротные. Нехилый каземат они отгрохали. С унитазами даже. Цивилизованные, мать их, люди.

— Угомонись, Славик. Это, похоже, подвал местного полицейского участка.