Ад под ключ

Само собой, никаких детей в «Три Эс» по вечерам не пускали. Но Сажину, как президенту, дозволено было все. Это ведь был его клуб и его бойцы. А маленький Саша был единственным наследником Дела. Наследник мужского пола, другой пол бойцы не признавали, даже если сажинская дочка лихо размахивала рапирой.

Александр Дмитриевич Сажин сидел сегодня в президентской ложе впервые в жизни. Сначала ему было страшно. Но рядом были папа и дядя Дым. А движения бойцов отдаленно напоминали балет, который так любила мама. Тот же танец, только танцоры кричали, когда от ярости, а когда и от боли. Саша не мог понять, нравится ему это или нет. К тому же у него болела голова.

Пожаловаться отцу он боялся. Саша уже понял, что Димка лучше его во всем, и старался брать с нового друга пример. Не ныть, как девчонка, не закрывать глаза, когда брызжет кровь, не бояться за папу, когда того бьет дядя Дым, потому что папа сильный. Сильнее всех.

Димка то и дело вскакивал и махал руками и ногами, подражая боксерам на ринге. Сажин одобрительно улыбался и косился на сына. Саша хотел было тоже вскочить, но не смог. Ноги сделались ватными, на лбу выступила испарина.

В президентскую ложу ввалился огромный дядя, который уважительно пожал папе руку и вдруг нагнулся над Сашей:

— А это у нас кто? Никак наследник?

От дяди неприятно пахло. Саша уже знал, что это запах пива, отвратительного горького напитка, «гадости», как называла его мама. И Сашу замутило.

— Ну как, малец, впечатляет? — подмигнул ему дядя-гора. — Боец растет, а?

Тошнота подступила к самому Сашиному горлу, стало невыносимо жарко и душно, испарина выступила по всему маленькому, дрожащему телу ребенка. Мальчик сам не понял, как это случилось, но содержимое его желудка вдруг оказалось на ботинках дяди-горы.

— Э… Да он у тебя девчонка, — презрительно протянул тот.

Сажин нахмурился.

— Вытри рот, — сунул он сыну услужливо переданную кем-то салфетку. И зло спросил: — А у тебя, Кирей, дети есть?

— Мне не положено, — оскалился тот. — Я вор в законе.

— Мне не нравятся твои намеки, — напряженно сказал Сажин.

Саша увидел, как встал дядя Дым, незаметно разминая широченные плечи.

— Пацана воспитывать научись, — насмешливо сказал дядя-гора. — А потом нас будешь учить.

— Пожалуй, я ускорю воспитательный процесс. И начну с тебя, — размеренно сказал Сажин.

— Валяй.

В президентской ложе воцарилась мертвая тишина. Саша интуитивно чувствовал, что это из-за него. Голова болела все сильнее, руки стали горячими. Мальчик еле держался, чтобы не заплакать.

К счастью, бой закончился, и зал заревел, засвистел.

— Моя взяла, — довольно сказал дядя-гора. — Пойду баблосы сниму с победы, — и вышел.

— Мать не научила тебя тому, что мужчина должен уметь терпеть? — недовольно сказал Сажин сыну.

— Погоди, — остановил его Леня. — С ним что-то неладно, — он положил огромную теплую ладонь на Сашин лоб.

Мальчику стало еще жарче, и он весь съежился в комок.

— Э… Да у него, похоже, температура! — сказал Леня. — Малец простыл. Или вирус подхватил, вот и сблеванул. Сейчас такой вирус по Москве гуляет, Димка в прошлом месяце переболел. Тоже рвота была и высоченная температура.

Сажин озабоченно стал ощупывать сына.

— Точно: горит весь. Поехали домой, — он встал.

На ринге представляли новую пару бойцов. Зал в недоумении смотрел на президента, который, подхватив на руки ребенка, повернулся к рингу спиной и направился к выходу.

— Ты понимаешь, что это означает? — тихо спросил Леня, идя следом и ведя за руку упирающегося Димку, который хотел остаться. — Мы вроде как отступаем.

— Я вернусь. Не сюда, а туда, — Сажин через плечо кивнул на ярко освещенный ринг с кровавым пятном, присыпанным опилками. — Игры закончились, Леня. И Сашка здесь ни при чем. Это всего лишь повод.

— Может, я за тебя выйду? — предложил Леня. — Вам бы поберечься, Дмитрий Александрович.

— Ради чего? Или ради кого?

— Хотя бы ради дела.

— Нет больше дела, Леня. А чтобы его реанимировать, нужна драка. По-другому не получится.

Домой возвращались молча. Димка дулся, а Саша страдал от головной боли и тошноты и прижимался к отцу, несмотря на жар. Мальчик чувствовал себя виноватым, хотя так и не понял, в чем его вина. Когда отыскали градусник и померили температуру, у Саши оказалось тридцать девять и пять.

«Это я его простудил, — корил себя Сажин. — Под холодный душ ставил, подтягиваться заставлял на холоде. Мальчишка вспотел, потом ветерком охватило. Это ведь не Италия — Москва, ноябрь месяц».

Врач приехал почти одновременно с Дарьей Витальевной, которой удалось прорваться сквозь пробки. Увидев у ворот машину «Скорой помощи», она чуть сознание не потеряла от страха. Одними губами спросила:

— Кто? — не в силах тронуться с места.

— Кажись, малец заболел, — кашлянул Гриша, с которым час назад связался Сажин. Попросил подготовить жену, чтобы не было истерики.

— Внук, сын? — жадно спросила Дарья Витальевна.

— У Саши температура поднялась. Да вы не волнуйтесь.

Даша уже летела в дом. Ворвавшись в спальню, она оттолкнула мужа и кинулась к сыну:

— Саша!

Врач, который только что вымыл руки, смущенно спросил: