Семьдесят лет назад Короленко писал о похожей ситуации в России, охваченной гражданской войной: “Мрачная страница, вся залитая человеческою кровью. Экономии грабили, имущество захватывали и делили… Но было слишком все-таки много мест, где делом заправляли люди из уголовных тюрем… Казалось, что именно они творят волю новой владычицы революции. Новый порядок может возникнуть только из свободного сознания если не всего народа, то огромного его большинства… А для этого нужна свобода для всех и справедливость тоже для всех. Иначе революция превратится в свалку и наступит замена одних притеснителей другими”.
Пока, к сожалению, посткоммунистическая и пост-гамсахурдиевская демократия Грузии еще далека от того, чтобы дать свободу Осетии или Абхазии. Еще слышны в абхазском парламенте заявления: “Мы за права человека. Но права грузин на грузинской земле шире прав человека”. А кто спросит у сварщика-работяги, который на морозе корячится у развалин в центре Тбилиси, что он думает об абхазцах или осетинах? Да никто его не спросит! Как не спросят и у пьяных грузин с расстегнутыми ширинками на пепелищах своих домов.
Раньше грузины смеялись над русскими алкашами, а теперь такие “символы” у них самих не редкость. Опять скажут, русский клевещет?
Так пойдите же и посмотрите, до чего вы довели свой народ! Потемневший и обезумевший! От горя! От боли! Что это — демократия? По-грузински?
Нет, это просто смерть — по-грузински!
А до демократии по-прежнему далеко. И Грузии, и нам.
Не дай Бог сбыться предостережению Джабы Иоселиани. Упаси, Господь, Россию от грузинского кровавого сценария — даже на пути к якобы Демократии.
Вспоминая февральский Тбилиси, я поймал в памяти три запечатленных образа.
Тенгиз Китовани. Вопрос на пресс-конференции: “По профессии вы художник и архитектор. Скажите, где можно посмотреть ваши работы?” Ответ (с улыбкой): “Сходите сейчас на проспект Руставели и посмотрите на дома после войны. Это мое последнее произведение!”
Джаба Иоселиани. Вопрос корреспондента: “Говорят, вы были судимы и отсидели большой срок. Скажите, за что?” Ответ (с улыбкой): "Это со мной случилось по молодости лет. С кем не бывает! Потом я закончил институт, защитил диссертации, стал профессором и драматургом. А вот Гамсахурдиа стал преступником, уже будучи членом Союза писателей. Это очень большая разница”.
Эдуард Шеварднадзе… После его возвращения на родину появилась надежда на стабилизацию в республике. Благодаря международному авторитету Эдуарда Амвросиевича в Тбилиси стала поступать гуманитарная помощь, Грузию приняли в члены ООН, достигнута сочинская договоренность по Осетии… Но на этом все кончилось. Вскоре Шеварднадзе ввел войска Госсовета в Абхазию. Думаю, здесь не последнюю роль сыграла личная месть Эдуарда Амвросиевича за тухлые помидоры, которыми его забросали абхазцы в 1978 году в Сухуми. Дело в том, что в ту пору Шеварднадзе занимал пост первого секретаря ЦК Компартии Грузии и проводил такую прогрузинскую политику в Абхазии, что руководители Совмина, КГБ и многие негру-зины автономии изъявили желание присоединиться к Краснодарскому краю. Эдуард Амвросиевич прилетел в Сухуми наводить порядок, но ему обрезали микрофон, машину и его самого забросали тухлыми яйцами и овощами. Тогда конфликт загасила Москва — “сняла головы” руководителям обкома, Совмина и КГБ. Но, говорят, обида у первого человека Грузии на Абхазию осталась. Однако это мои предположения. Как и следующее, кто как не такой крупный партийный идеолог мог внушить руководителям горских народов, что у России есть конкретный план их уничтожения? Ведь кабардинцы, балкарцы, чеченцы только и твердят об этом, вызывая страх у русского населения по всему Северному Кавказу! Неужели грядет новая волна беженцев? Неужели России нужна война на Кавказе?!
“ТРОЯНСКИЙ КОНЬ”
Мы приехали в Тирасполь в конце марта, когда война на Днестре была уже в самом разгаре. Оборону левого берега держали казаки-добровольцы (донские, кубанские, черноморские, сибирские), бойцы национальной гвардии и подразделения батальона “Днестр”. И хотя Снегур объявил чрезвычайное положение, предусматривающее особые меры и комендантский час, город старался жить нормальной жизнью: газоны вскопаны, деревья ухожены, подбелены, на тротуарах чистота. Правда, здания Верховного Совета, УВД и некоторые другие были надежно забаррикадированы мешками с песком, а на улицах каждый третий прохожий с автоматом. Обстановка взрывоопасная: по агентурным данным несколько диверсионных групп с большим количеством взрывчатки проникли в столицу ПМР и затаились в ожидании сигнала. “Они уже здесь, — говорил нам знакомый майор милиции Н., — ждут своей "Белой акации”. У них давно все адреса расписаны — кого в первую очередь. Поэтому сегодня руководители нашего парламента и правительства вывозят свои семьи — жен, стариков и детей. Кто куда. Школы, училища, институты за крыты…”