ac0846a334c74b76bf3c8ff10e16ffdc

В лесу было холодно. Так сильно, что принцесса Эелана уже не чувствовала ни рук, ни ног. Ей хотелось бы, чтобы нашлась хотя бы шаль, которую она могла бы накинуть на плечи. Матушка любила шали, и если бы только Эелане представилась возможность тогда, когда маги штурмовали Реонхейм, она обязательно тогда надела на себя что-то тёплое. Хотя, пожалуй, вряд ли принцесса могла хоть о чём-нибудь думать в тот день. В лесу столь холодно, как никогда не бывало даже в Реонхейме — северном городке её королевства. Впрочем, ближе к Фальрании везде холодно, хотя далеко не везде лежит снег. У них только осень… Фальранцы считают такую погоду тёплой… Да и им ли говорить об этом, если у каждого из воинов есть тёплая одежда?.. Но принцу и принцессе вампиров ничего не дали. Они были врагами, а врагов не принято жалеть. Тем более, фальранцы всегда были варварами. Они пришли из земель вечного холода. Они привыкли к своим белоснежным пустыням и морозу, от которого кровь застывала в жилах. Они привыкли к зиме. Привыкли к бесконечному снегу и жуткому холоду, который вампирам никогда не понять. Жилищ магов за пределами крепостей практически не было, а стены самих крепостей были высокими и очень толстыми, окон практически не было, а все комнаты между собой связывала сложная система отопления, о которой вампиры могли только читать, и, к тому же, практически в каждом помещении была печь. Крепости маги строили поистине огромные. Они заменяли им целые города — в каждой цитадели жило по меньшей мере пять-шесть тысяч человек. Их оружие считалось лучшим во всём Осмальлерде. Не только мечи, копья и луки, но и множество магических вещей, которые вампирами до сих пор едва ли были изучены. Сначала вампиры, эльфы и люди были сильнее фальранцев практически во всём — те едва ли могли рассчитывать на что-нибудь в своих ледяных пустынях. Но теперь… С каждым годом Инард старался улучшать снаряжение, строить дороги, по которым можно было доставлять продовольствие и тяжёлое вооружение вроде пушек, которые магами использовались всё чаще и чаще. Порой, когда маги встречали сопротивление, они связывали ядра с друг другом цепями и стреляли. Ариозелир как-то с усмешкой сказал, что ядра разрезают ряд солдат так же легко, как нож разрезает масло. Ариозелир говорил, что магов следует уважать — не имея ничего, они добились столь многого. И всё-таки, несмотря на все технические и военные достижения фальранцев, принцесса Эелана вряд ли могла относиться к ним хоть немного лучше. Эелана видела, как маги убивали её народ, видела, как горел Реонхейм, знала, что множество городов сожгли фальранцы, прежде чем добраться до королевства её отца, до её королевства. Маги уничтожили весь тот мир, в котором принцессе вампиров было так хорошо. Они без всякого сожаления разрушили всё, что было дорого столь многим вампирам, что создавалось веками, тяжким трудом и великим терпением… Маги не любили ждать, они всё брали быстро, с боем, выхватывали кусок хлеба, знания, земли из рук тех, кто заслуживал их куда больше — они были похожи на саранчу. Они проносились через города, убивая всех на своём пути, разрушая святилища, опустошая продовольственные склады и сжигая всё, что оставалось. Маги были тёмным пятном на сияющем лике Осмальлерда. Жестокие, алчные, беспощадные… Ничего не могло быть хуже этих существ. Эелана ненавидела их, как только возможно было ненавидеть. Она бы прокляла их, если знала бы как это сделать. Прокляла бы и с удовольствием наблюдала за тем, как Инард медленно теряет всех тех, кто ему дорог, а потом сам захлёбывается в собственной крови… Эелана страстно желает научиться этому перед тем, как она умрёт. Девушке очень хочется отнять у фальранского короля то, что он сам отнял у неё. Семью, страну и даже честь — ибо разве может принцесса без собственного королевства хоть что-нибудь говорить о своей чести?.. Эелане безумно хочется отнять у Инарда всё, чем он дорожит — его страну, его семью, его гордость… Эелане хочется думать, что у неё есть возможность как-нибудь всё устроить. Принцесса надеется лишь на то, что боги пощадят её сегодня, что дадут ей хотя бы один шанс отомстить — а как это сделать, она уже как-нибудь придумает. Если только выживет.