Абрикосовый пирог

– Не беспокойтесь: в нашем городе ещё строить да строить,– заверил прораб подчинённых, заговоривших было о бессрочных отпусках.

Но некоторое волнение всё же улавливалось. Последний башенный кран сиротливо возвышался над крышами, а за ним споро приехали техники и атокраны, чтобы водрузить на платформу могучего тягача, где он сразу превратится из великана – повелителя процесса, в цыплёнка табака, которому кухонным топориком хозяйка сноровисто приладила все суставчики. Герой нашего повествования в этот момент заканчивал грузить на «Мазы» кучу отходов, портившую свежевыкрашенный салатный фасад многоэтажки.

«А что?» – Задумался он, уверенно манипулируя рычагами,– «А ведь это заключительный дом в этом районе! И на тебе: ни газетчиков, ни оркестра?! Мы же заработали хотя бы по куску торта?! … вот о всяких клоунах из элитных слоёв, о новых русских – склизких, словно черви или пиявки; о террориста и короновирусе – ту и там день-деньской балаболят!»

– Ну и чёрт с ними! А водочки по-русски хряпнуть бы надо! Для людей с только домов отгрохали: заслужили – сам себя только и похвалишь!– решил Коля вслух и посигналил бульдозеристу.

– Вадик! У тебя добавить будет?

– Да, если подумать – найдётся.

– Тогда вот – держи. И свистни там дорожникам. Они на дальнем углу бордюры свои тягают. Ну – маякни им: у кого есть что – пусть скинутся: обмоем одно дело!

– А что, если не секрет?

– Да вот, подумалось мне, последний дом тут возводим – всё-таки событие?!

– Хм! Ведь верно! Суета – паника кругом, а мы вот: район отгрохали, всем чертям на зло! Ну – добро! До обеда…

Кран благополучно закрепили на платформе, но вывезти до перерыва всё равно не успели. «Может он сам не торопится уезжать не обмытым?– с грустинкой пофантазировал Николай,– хочет ещё часок постоять на бывшей стройке?! Не скоро здесь опять появятся краны, ведь лет двести-триста должны выстоять наши дома. А тогда будут роботы… что будет тогда?!»

В Приазовье царствовала Весна! На тополях, что обрамляли соседние, возведённые раньше, кварталы чётко наметилось позеленение, а жердёлки приоделись в молочные сорочки.

– Что гуляете? Дорожники!– заглянули на шум штукатуры.

– Да вот. Коля заметил: бляха муха! Последний кран в районе провожаем!

– Ага! Так что ж не позвали?! И точно: муха – бляха! Щас организуем!

– Эй! Работяги?! Давай на свежий воздух – хоровод вокруг крана! Качай кранового…

Откуда-то прилетела задержавшаяся с зимы новогодняя, ёлочная серпантинка и повисла на кране. По радио, как по заказу полилась музыка именно та, что надо. А с Небес вдруг обрушились потоки какого-то особенного света и тепла: когда люди счастливы – Небеса улыбаются! В конце концов нашёлся и писака, черкнувший пару абзацев по данному случаю.

– Теперь всё чином!– скупо улыбнулся Николай,– всё-таки последний… ну – трогай, родимый!

Тягач тронулся, и кран медленно поплыл дальше в Донскую степь. Обалдевшие новосёлы, кто уже прибрёл квартиру, повысыпали из дома и вместе со строителями провожали… «Ещё один район в этой стране поставили, несмотря ни на что!»– подумал Бульцев, но промолчал. Да, наверное, и многие так подумали, он сказать не решились: «Потеплело на Душе – и хорошо!»

Фау-Вита

На очень далёкой и влажной планете Фау-Вита обитали студенистые фаувитяне, слегка похожие на земных осьминогов. Еды у них было достаточно, любимой сырости тоже – сколько угодно, так что жили фаувитяне припеваючи: прыгали по болотным кочкам и мигали всеми сорока восьмью глазами от восторга. Тело у каждого фаувитянина имело свою индивидуальную окраску, переливающуюся множеством оттенков от счастья. Ведь утонуть в болотах они ничуть не боялись – у них даже жилища обустраивались здесь же – из сплетения упругих стеблей гигантских кувшинок и лиан.

Но однажды на эту планету залетел удивительный цилиндрический объект, на борту которого было нарисовано два любопытных многозначительных прямоугольника. С одной из сторон горделиво красовался прямоугольный символ из тринадцати красных и белых полос, а верхнем левом углу изображался кусочек звёздного неба; с противоположного бока загадочного объекта виднелся не менее интересный геометрический символ – только с тремя жирными полосами: белой, синей и красной.

Фаувитяне немного помигали своими глазками и сразу поняли: это же долгожданный космолёт с весёлой планеты Земля! И стали подпрыгивать от неописуемого счастья.

А в это время в самом космическом аппарате происходило важное совещание:

– Так, – заявили американцы русским, – Ваня, твоя половина – слева, а наша – справа!

– Дудки! – ответили русские, подозрительно прищурившись, – Это наша справа, а твоя – Билл – слева!

– О-кей! – тот час согласились американцы, ибо они всё ещё стояли друг к другу лицом.

Сказано – сделано: янки вышли на Фау-Вита из правого люка, русские – из противоположного.

– Ноу-ноу-ноу! – выйдя из космолёта, американцы пришли в непередаваемый ужас, сразу же запечатлённый со всех ракурсов телекамерами.