Абрек из Мюнхена

Карл Мюллер заказал себе чашечку кофе и чашку чая. Выпив почти залпом и то и другое, он поспешно поднялся наверх. А молодой абрек начал с салата джонжоли. Затем перешел на салат из крабов, затем на комбинированный салат. А затем пошло и поехало хрустеть на молодых зубах: лососина отварная с луком, телятина заливная, язык с гарниром, рассольник московский с почками, плов с бараниной и овощами, блинчики с творогом, трюфели в мадере и многое другое. Насытив молодой, безразмерный желудок он отвалился от стола и рыгнул. Официант его спросил, что он будет пить?

– Ничего! Я не пью!

– Может чаю или кофе? Сливки взбитые?

– А пиво есть?

Пива почему то оказалось только самых дешевых сортов. Московское.

– А немецкого нет?

– Наши клиенты пиво не пьют! – гордо заявил Вася Пупкин. Он как из-под земли вырос за спиной Тимура.

– А я что, не ваш клиент? – неприязненно спросил Тимур. – Думаешь мне заплатить тебе нечем?

Вася Пупкин пожалел что открыл рот, потому что в руках Тимура вновь оказался нож-убийца. Тимур подозвал Васю Пупкина, на лезвие ножа вылил красный соус и затем вытер нож об полу его персикового цвета пиджака.

– Счет за пиджак выставишь Мюллеру, понял? Скажешь, я тебе его измазал. Специально измазал!

– Да ладно, чего там! Мы привыкли! У нас заранее все в счет включено.

– А это будет сверх счета, скажешь ему!

– Хорошо, скажу! – быстро согласился Вася Пупкин. Он не совсем уютно чувствовал себя рядом с гостем, у которого в руках был огромный тесак.

– Ты знаешь, я никого на этой земле не боюсь. – медленно произнес Тимур пробуя пальцем остроту лезвия.

– Знаю! – сказал Вася Пупкин.

Тимур показал на стул напротив себя.

– Садись!

Вася Пупкин с неприятным чувством, именуемым холодком, появившимся между лопаток, молча сел.

– А ты я смотрю, смерти боишься! – с презрением заявил Тимур. – Или не боишься?

Любопытные глаза, холодные как у удава глаза, глаза молодого двадцатилетнего парня неприязненно сверлили Васю Пупкина.

– Я, пожалуй, налью себе немного! – сказал Вася Пупкин и в пустой бокал плеснул себе коньяку Камю. Сделав большой глоток, и чуть-чуть прикрыв глаза, он стал думать о том, что будет если он сейчас опрокинет стол на Тимура. Можно ли будет того уломать вместе с двумя официантами, Лешей и Гошей, или они не полезут на тесак? Пожалуй, не полезут, а вырубать Тимура слезоточивым газом, пока нет причин. Не давал он повода на применение крайних мер. Мало ли что может клиент болтать, тем более, что он вообще не пьян. Да и нож, если спросят, чей? Их нож! Уволю завтра же этого Самеда. Почему он выполнил распоряжение Тимура? Что в нем такое есть, гипнотическое? А ведь правда есть! Абрек, натуральный абрек. Зарежет и не поморщиться! Что же делать?

– Правильно делаешь, что боишься меня! – с удовлетворением заявил Тимур. – Успокойся, никого здесь резать я не буду. Завтра мы уезжаем. Потерпи как-нибудь до завтра.

– Потерплю! – Вася Пупкин облизал пересохшие губы. Тимур понятливо улыбнулся и спросил:

– А теперь скажи мне Пауль, у тебя есть запасной ключ от той спальни, где скрылась моя сестренка?

Вася Пупкин утвердительно кивнул головой.

– Есть то, он есть! Только там изнутри тяжелый, дубовый засов. Захочет откроет, не захочет, ничем дверь не сломаешь. У нас все предусмотрено для безопасности гостей.

Полученным ответом Тимур видимо был удовлетворен.

– Ладно, можете убирать со стола. Оставьте только фрукты и воду. Я может быть спущусь ночью вниз.

– «Чтобы ты себе шею сломал, когда будешь спускаться», – со злостью подумал струхнувший Вася Пупкин и вслух сказал:

– Я и пару бутылок пива оставлю.

– Оставь! Оставь!

Тимур, наконец, встал из-за стола и тоже пошел на второй этаж. Из-под двери Карла Мюллера пробивался едва видимый огонек, а комната Лоны Штерн была погружена в тишину и мрак. Тимур тихо надавил плечом на ее дверь. Не врал Вася Пупкин. Дверь даже не скрипнула, и не подалась. Удовлетворенный Тимур вошел в свой номер. На постели лежала бледно-розовая пижама. Он отбросил ее в кресло и в башмаках улегся на огромную кровать. Можно было подумать о собственных делах, о том, что он тут делает.

Месть, ежедневно, ежесуточно изматывавшая его, не дававшая ни есть, ни спать, здесь, в чужой стране несколько поблекла.

Тимур понял, что подливало масла в огонь испепеляющий его душу – это его неустроенность в Германии, работа мусорщиком. Ощущать в себе огромные духовные силы и быть начальником метлы! Чем он Тимур хуже того же Карла Мюллера? Да ничем! Ему бы только попасть на хороший стартовый трамплин. Но именно этого он и был лишен. Языковой барьер – раз, низкий социальный статус его приемных родителей – два, и самое существенное – обнулявшийся каждый месяц подчистую банковский счет.