Абхазский миротворец

«А ведь, похоже, он сигнал кому-то на том берегу подает», — подумал Андрей. Он внутренне напрягся. Понял, что угадал все даже слишком точно. Если сейчас через реку будет кто-то переправляться, то получиться может всякое. А у него оружия-то с собой нет. Не положено мирному туристу оружия. Мякишев предлагал прихватить с собой пистолет, но Андрей отказался. От пистолета ночью на открытом пространстве проку почти нет, а вот объяснять, откуда взялась пушка, в случае чего замучаешься. От автомата толку было бы больше, но это уже совсем перебор. В итоге из оружия у него с собой был только нож.

Тем временем солдат вернулся под дерево. Андрей просто разрывался на части — с одной стороны, нужно было срочно отступать, не дожидаясь неприятностей. С другой, необходимо было узнать, что будет дальше. После непродолжительной внутренней борьбы чувство долга победило, и Андрей ограничился тем, что отполз назад всего шагов на пять, в самую гущу зарослей какого-то кустарника.

Минут десять ничего не происходило. А потом Андрей увидел то, что и ожидал. Из темноты выскользнули лодки — одна, две, три!

«Ничего себе!» — подумал Сабуров. Он ожидал увидеть переправляющегося через реку диверсанта, максимум двоих. Вместо этого он увидел отряд. Именно отряд, иначе не скажешь. В каждой лодке было человек по семь, как минимум, всего, значит, не меньше двадцати одного.

Пожалуй, было еще время незаметно отступить. Но Андрей не мог себе этого позволить — нужно было узнать, что эти люди будут делать дальше.

Примерно через минуту лодки достигли берега. Люди высадились — быстро, бесшумно. Ни Нигматуллин, ни его напарник не пошевелились, так и сидели под деревом. Видимо, говорить с прибывшими им было не о чем.

«Зачем так много? — лихорадочно думал Андрей. — Ну, сколько народу нужно, чтобы всякие гадости рядом с абхазским селом устраивать? Человека два, максимум три. Зачем же их под два десятка-то явилось?! Ведь чем их больше, тем больше шанс засыпаться!»

Получить ответ на эти вопросы можно было только одним способом — попытаться проследить за прибывшим с грузинской стороны отрядом. Это было рискованно — Сабуров прекрасно это сознавал. Но иначе поступить было просто нельзя. Вернуться к Скату и доложить, что видел этот отряд, но даже не попытался за ним проследить — о таком и думать страшно.

А отряд не терял времени. Три человека остались в лодках и отчалили, поплыли обратно. Остальные двинулись на северо-запад. Что им там понадобилось, было решительно неясно — и российская база, и абхазское село были на юге, ниже по течению реки. Андрей окончательно уверился в том, что нужно следовать за ними.

И последовал. Сначала ползком, потом согнувшись он двинулся параллельным курсом, внимательно следя за тем, чтобы со стороны реки его тоже видно не было — там ведь Нигматуллин с напарником остались, а они явно на стороне незваных визитеров. Впрочем, минут через пять их можно было уже не опасаться, солдаты остались довольно далеко позади. Грузинский отряд шел наискосок от реки, по направлению к горам, до них было совсем недалеко. Впрочем, тут, в Абхазии, все недалеко, вся республика размером с половину средней российской области. А прибрежная часть совсем узкая, местами горы почти к самому морю подступают.

Сначала Андрей крался очень осторожно. Он опасался, что командир отряда отправит кого-нибудь из своих людей в тыловое охранение, боялся попасться этому самому охранению на глаза. Но, похоже, ничего подобного командир отряда делать не собирался. Отряд двигался целеустремленно, о слежке никто из преследуемых явно не подозревал. Их интересовало только одно — максимально быстро добраться до какой-то цели, не отвлекаясь ни на что и не теряя времени. Они шли очень быстро, иногда, если местность позволяла, они даже переходили на бег. Оно и понятно, в общем-то. По чужой, враждебной территории ведь идут, а ночь не бесконечная. Получалось, что опаснее не попасться на глаза преследуемым, а отстать от них. Как только Андрей понял это, он прибавил скорость и стал постепенно сокращать дистанцию. Вскоре от отряда его отделяло уже всего метров тридцать. Очень хотелось подобраться еще поближе, попытаться послушать, не говорят ли о чем. Но Андрей решил, что этого делать не стоит. Риск очень сильно возрастает, а выгода призрачная — серьезные люди по дороге ничего важного обсуждать не будут. Да и грузинского языка он все равно не знает.

Вскоре дорога пошла вверх уже очень ощутимо. Андрей недоумевал — зачем эти люди в горы прутся?! Было бы понятно, если бы они попытались к абхазскому селу подобраться или к базе. Понятно, если бы стали уходить в глубь абхазской территории. Понятно, если бы рассредоточились — каждый ушел бы своим маршрутом. Но вместо этого они всем отрядом идут в самый глухой, безлюдный угол! Там же ничего нет! Скалы да ущелья. Если уж грузины с риском перебросили отряд на территорию Абхазии, то надо его как-то использовать! А в этих горах использовать его просто никак нельзя.