Абхазский миротворец

— Вышел я к ним, поговорили. Они требовали, чтобы я их на базу пустил, дал осмотреть. Это, конечно, запрещено, они ведь гражданские. Но я подумал и решил, что лучше пустить, а то ведь так и до большой беды недалеко. Не хватало нам только, чтобы абхазы нас окончательно врагами считать стали. Так ведь и до стрельбы дойти может. В общем, пустил я их. Часа четыре они все осматривали, ничего, ясное дело, не нашли. После этого немного успокоились, мы с ними по-нормальному поговорили. Я им слово офицера дал, что ничего про их девчонку не знаю. И еще одно слово — что постараюсь разобраться. Они мне, похоже, поверили. Но все равно ясно — думают, кто-то из наших виноват, просто офицеры не в курсе.

— И что, удалось что-нибудь узнать?

— Ни хрена. Никто ничего не видел, не слышал и не знает. В общем, результата снова нет. Я как подумаю, что среди моих солдат такая гнида завелась, что с четырнадцатилетней девчонкой что-то сделала, мне просто блевать охота. Ну, а что про нас после всего этого абхазы думают, ты, наверное, понимаешь.

Да уж, понять было нетрудно. На какое-то время оба собеседника замолчали. Трудно сказать, о чем думал Мякишев, а вот Андрей старался прикинуть, как же объяснить то, о чем он только что узнал, с точки зрения задания. Конечно, все это может оказаться цепочкой случайностей. Но уж больно длинная цепочка получается. И своевременная. Это как с рухнувшими мостами — то все нормально было, то вдруг за месяц три штуки попадали. Нет, не похоже все это на совпадения. А похоже на целенаправленную работу по дискредитации российских миротворцев в глазах абхазов, на ухудшение отношений между ними. Но если так, то зачем это нужно? Если все это каким-то образом грузины организовали, то какова конечная цель?

Вот тут Андрей крепко призадумался. Ничего толкового в голову не приходило. Да, конечно, миротворцы грузинам мешают. Но чего они хотят добиться за счет ухудшения их отношений с абхазами? Убирать отсюда миротворческий контингент из-за этого никто не будет, об этом и думать смешно. Большим дядям в высоких кабинетах, которые такие решения принимают, глубоко безразличны отношения солдат и местных жителей — тем более жителей одного села. Их как-то все больше геополитика интересует. Грузины этого не могут не понимать. Но тогда какой у всего этого смысл? Совершенно непонятно.

«Нужно будет потом еще раз об этом хорошо подумать, — решил Сабуров. — И лучше всего не одному. Может, Скат догадается, в чем тут дело, или Светка».

Но для того чтобы обдумывать все эти события, нужно было накопить как можно больше фактов. Андрей решил, что от Мякишева он уже все самое важное узнал. Теперь имеет смысл еще с кем-нибудь поговорить. Может, даже к абхазам в деревню съездить. Он сейчас не в форме, а знакомые у него там есть, вряд ли успели совсем забыть за полтора года.

Он перевел разговор с Мякишевым на другую тему, еще минут десять послушал капитана, сам еще немного про свою городскую жизнь порассказывал. Пришлось, кстати, признать, что и насчет любви, и насчет работы капитан в свое время был прав. Он ведь предупреждал Сабурова перед дембелем, что вряд ли девушка его дождется и что вряд ли он нормальную работу по специальности получит. Так все и вышло. После этого Андрей решил, что пора разговор заканчивать.

— Ладно, товарищ капитан, — сказал Андрей, вставая с места. — Я хочу еще со старыми знакомыми увидеться. А с вами давайте еще вечером посидим, может, тяпнем вина.

— Таким, какое у нас сейчас есть, мне тебя и угощать-то стыдно.

— Ничего, я до вечера к абхазам в село сгоняю, вспомню былое. Я же теперь не военный, может, продадут хорошего.

— Может, и продадут, — с сомнением сказал капитан. — Ладно. Я часов в восемь освобожусь, приходи к ДОСу, посидим, еще пообщаемся.

— По базе-то мне можно походить, ничего, что я теперь гражданский?

— Тебе можно. Если что, скажешь, что я разрешил. Да никто и не спросит — все сержанты и прапоры тебя помнят, а Попцов со своими замами сегодня, наверное, уже не приедет.

— Вот с сержантами я и хочу встретиться. Особенно с Осиповым и Абрамовым.

— Давай, встречайся. Только смотри, не навстречайся так, что вечером на бровях приползешь, обижусь!

— Есть, не навстречаться до ползанья на бровях, товарищ капитан! — с улыбкой отозвался Сабуров. А про себя подумал, что сейчас ему не до пьянства. Нужно успеть как можно больше узнать.

* * *

Встреча с сержантом Осиповым ничего особенно нового не дала. Кроме удовольствия от встречи — когда Андрей здесь служил, он дружил с Осиповым. Но узнать от него что-то, чего он не узнал от Мякишева, Андрей не смог. Разве что пару мелких деталей и новую порцию жалоб на абхазов, которые стали к русским хуже относиться. Впрочем, Осипов тоже понимал, что отношение не просто так изменилось, поэтому абхазов не осуждал. Осуждал он того негодяя или тех негодяев, из-за которых отношения с обитателями села так ухудшились. Но кто эти негодяи, не знал.

Разговор с прапорщиком Абрамовым оказался поинтереснее. С ним Андрей тоже был знаком давно, так что разговор сразу завязался откровенный.