Абиссинские хроники XIV— XVI вв.

После праздника Креста он пошел в Гарма и пробыл там до 22 Хедара[123]. Проведя здесь праздник Михайлов день[124] в великой радости, поднялся и прибыл в Садакабаба в земле Эламалали. Когда он здесь находился, сообщили ему, что составили заговор в области Бали именуемые Таначе и приближенные Габра Иясуса, гарада Бали, и все цевы, говоря: "уйдем в землю Адаль". Услыхав об этом, царь повелел привести немедленно этих людей, составивших злой совет, и отнюдь не оставить их в их областях. Их тотчас привели и представили царю. Они думали, что их поставят по их городам и украсят, но царь приказал выстроиться всем конным и пешим, которые были при дворе, дал 10 быков бэтханса, чтобы их заклали, собрали их мясо и кожу и приготовили. И когда задержали этих таначе в количестве 1660, повесили им на шею приготовленные из этой кожи ремни (?), о которых я выше сказал. И отправили в землю Годжам всех поселенных в Шоа, доведя их до Абая; от Абая их сопровождал нагаш Годжама вместе с многочисленными цевами Годжама. И поместил их в землю Гамбота, назвав их Давит хараса. К ним доставили и отправили их жен со всем имуществом, детьми и стяжанием.

Затем царь приказал здесь всем цевам Даваро и Бали и поселенным в Дамоте итти воевать в землю Адаль, а сам поднялся и перешел в землю Даваро. Эти цева опустошили землю Адаль, вернулись и встретились с царем в земле Даваро в радости и веселии. Здесь они отпраздновали крещение, богоявление и день памяти владычицы нашея Марии. Затем он вернулся из Даваро и прибыл в Эламалэ в земле Дагу Дагумань и провел там все дни поста. Здесь он насадил виноград, сахар, лимоны, апельсины и всякие благовонные растения и полюбил это место. Сюда он велел годжамскому нагашу Анбаса Давиту принести свою подать. Когда тот, согласно повелению, принес много вещей своего царства, царь наш поблагодарил его весьма и дал ему своего сына Александра, да будет ему сыном, а он да будет ему отцом. Он положил на его грудь этого младенца Александра. Тогда он весьма был рад этому и передал ребенку много даров — коней, мулов, золота, бумаги и сказал: "я дам ему всякое добро, ему потребное, по чину, но дай мне землю за него, на которой я помещу для него быков и волов". И царь наш сказал: «хорошо».

Когда он находился в этой земле, появилась злокачественная лихорадка и умертвила этого годжамского нагаша Анбаса Давита. Когда заболел и Такла Марьям, сказали царю, и он тотчас велел привести его к нему, чтобы он увидал его болезнь, ибо весьма любил его и верил ему — он имел власть в его время и во время отца его Зара Якоба. Святой царь[125] увидав болезнь его, напоил его святым елеем, но он сказал: "господин мой, не будет жив уполномоченный над твоими защитниками". Доныне существует этот обычай.[126]

Здесь от госпожи Ромны еще родился младенец; царь дал ему имя Энкуа Эсраэль.

После этого лика мацани, по имени Яклэ, стал пред царя и сказал: "у меня, господин мой, есть речь, которой никто не слушает, кроме тебя в твоем шатре, ибо она весьма важна". Этого лика мацани тотчас позвали и ввели к царю, удалив для него всех людей. И повелел ему царь рассказать все, что он находил нужным сказать. И рассказав царю все, что он хотел, он вышел от царя тотчас. На другой день повелел царь собрать всех Жан масаров, и когда их вводили в палисад рано утром, их задерживали по одному и удавливали; трепетали и дрожали и они и видевшие их. Когда он их допрашивал по этому делу каждого в отдельности и говорил: «зачем вы враждебны моему царству и хотите делать злое против меня?», они отрицали это. Их удавливали в этот день с утра до девятого часа. Затем привели лика мацани и сказал ему царь: «почему ты возводишь на этих людей это твое обвинение, которое ты представил нам против них?» Он сказал: "я пойду в мадханит";[127] они сказали тоже. Царь, услыхав это, сказал: «поклянись Сионом, церковью, что они творили зло против меня и вы поклянитесь, что не делали мне никакого зла». И все ответили: "да, мы клянемся", и поклялись и он, и они.

Габра Вахеда, цасаргуэ привел Махарэ Крестос из Дамота связанным по повелению царя и доставил его ко двору. И царь сказал ему: «зачем ты делал злое против меня и был весьма горд? Ведь грех твой рассказал Габра Бархан». Он отрицал и говорил: «я не творил превозношения и злого против тебя, господин мой». Их свели на суде, поставив обоих на судилище, причем царь слушал обвинения со стороны Габра Берхана, что он недостойным образом обращался с тем, что свойственно царству, что он сделал себе постель из шелковых одежд, что когда он садился на коня, делал это, как при дворе и на нем была ткань фотат. Когда он был признан виновным во всем этом, вырвали волосы его головы и повелел царь положить на одежду его жир, вымазать его жиром, зажечь огонь, привязать его к его одеждам, напитанным жиром, и сжечь обернутого в одежде, повесив вниз головой.