Абиом Биам

– Акио? Это вы? – услышал он знакомый голос и будто моряк, сбившийся с курса, опустошивший все запасы воды, смирившийся со смертью, вдруг увидевший возвышение на горизонте и потянувшись рукой, произносит высохшими губами «Земля», ощутил всплеск радости.

– Фидэн? —волнительно переспросил Акио.

– Нога пришла в негодность, не могу идти. Решил подождать Вас здесь, – ответил Фидэн.

Быстро раскачиваясь, Акио подошёл к нему.

– Что с вами, сударь? Вы повреждены? Ваша правая рука, бок, часть груди и спины серые, причём вместе с одеждой. Похоже, что вы попали в беду, вас нужно направить в больницу. Но здесь нет связи. Нужно выйти наружу, – сказал Фидэн.

– Да. Случилось приключение. Ты передвигаться можешь?

– На ногах нет, но можно попробовать ползком.

– Хорошо. Тогда не будем терять время. Уходим, – сказал Акио высохшим голосом.

Фидэн лёг животом на землю и пополз, перебирая руками. Акио шатаясь плёлся рядом.

********

Бурготы водрузили семя со своим кодом внутрь Всесветного древа. Корни стали высыхать, искорёженно выгибаться и обесцвечиваться; на поверхности некогда могущественное, сияющее, необъятно гигантское дерево, сбрасывало засохшие плоды с ветвей; не дозревшие души покатились по земле мёртвыми камнями. Словно растрескивающаяся краска, серость ползла по стволу вверх, расползаясь по ветвям и пробираясь к макушке, переписывая коды былой жизни на новые. Той жизни, что предпочитает причинение страданий – созиданию любви, порабощение – освобождению, серость и мрак – цветному и ясному, боль и разлуку – добру и единению.

Оставшееся свечение сбегалось к макушке, словно спасаясь от напирающего огня и стараясь зацепиться за отдельные островки коры. Вылетевшие на поверхность бурготы, закружились возле Древа в ликующем танце – долгожданное обращение планеты началось. Они устремили свои зловеще горящие в глазницах масок огни на макушку Древа. Как раз сейчас последние останки свечения покорно ждали, бежать было некуда. Серость уже доползла и нахлынула последней волной. Всесветное древо было полностью изменено. В ехидной агонии бурготы затряслись, издавая скрежеты и хрипы. Одни разуплотнялись и уплотнялись, становясь то бледно-серыми, то густо-чёрными. Другие кружились по спирали вокруг ствола. На ветвях, где раньше зрели души, начали расти капли, заполняемые серой жижей.

Но вдруг что-то внутри Древа затряслось. Все бурготы замерли и стали подозрительно наблюдать. Через тонкие прорехи в коре ствола пробивались еле заметные лучики радужного света. В рядах бурготов начались волнительные поползновения. Свечение сверкнуло где-то в районе середины ствола и неожиданно рвануло вверх. Бурготы ахнули. Сгусток разноцветного свечения молнией выстрелил из макушки и скрылся за облаками. Бурготы подумали, что так, наверное, выглядит смерть этой древесины и продолжили ликовать. Впереди их ожидало лакомое пиршество – целый мир, насыщенный тёплыми тельцами, к которым они уже совсем скоро полетят.

Глава IV

Акио с Фидэном преодолели тоннель и снова оказались на том заброшенном футбольном поле. Выйдя из трухлявой двери в пригорке, Акио плюхнулся на траву, тяжело дыша. Через минуту выполз Фидэн. Дверь с пригорком исчезла. Уже светало. Небо зашорено лёгкой пеленой бледных облаков, видны просветы оранжевого неба, на траве ощущается роса, а в воздухе повис бездвижный туман. В свете утра отчётливо видны руины заброшенного района.

– Постараюсь вызвать техпомощь, – сказал Фидэн, приподняв голову к небу.

Посеревшая часть тела Акио отнимала силы и притупляла чувства.

– Будто цвета померкли, – еле дребезжащей гортанью проскрипел он, – трава почему-то не такая зелёная как раньше и небо должно быть оранжевое, но не пойму такое ли оно.

– Полагаю это следствие долгого нахождения в темноте, сударь, – предположил Фидэн и повернул голову к нему, – техпомощь не реагирует, в эфире какие-то помехи. Какие будут распоряжения?

Акио попробовал сглотнуть слюну, но во рту безнадёжно пересохло. Отдышка не проходила. Оставаться здесь нельзя, нужно куда-то идти, но пока непонятно куда, возможно стоит попробовать вернуться домой.

– Пить, – сухо произнёс Акио, – попью и будем думать куда дальше.

– Как скажете, сударь. Вы не могли бы подать мне вон ту оглоблю? Использую её как ходулю, – сказал Фидэн, указывая на длинную палку возле Акио.

– Возьми сам, я отдыхаю, – уткнувшись лицом в траву промямлил Акио.

Фидэн, переставляя руки, дополз до палки, последовательно поднялся на рабочую ногу и вставив палку под мышку, попробовал пройтись с найденной ходулей. Акио собрался с силами, отодрал себя от травы, как пригоревшую картушку от сковородки, и они пошли искать что-нибудь попить. Пошли той же дорогой, что и шли сюда.