А жизнь продолжается

— Нам пора, в четыре у меня начнется прием. Август, давай приходи к нам, и мы тебе все расскажем. Я помню, как мы, бывало, беседовали. До чего приятно снова тебя увидеть! Но как же это ты ничегошеньки не знаешь, неужели прошло столько времени? Когда же это было, Эстер? Ну не важно. Ты небось опять побывал в Южной Америке? Загляни к нам как-нибудь, у нас двое мальчишек, им будет интересно.

Доктор и фру Лунд попрощались с ним за руку и ушли.

Рабочих, понятно, разбирало любопытство, и они решились задать своему десятнику вопрос-другой. А десятник — что ж, он не стал отпираться: да, это старые знакомые, давнишние друзья, он знавал их в те дни, когда был еще хоть куда! Старик воспрял духом, он вернул себе имя, его звали Август, он вновь почувствовал себя человеком, стал самим собою. Как давно это было, будто во сне. Да, они его знакомые и добрые друзья…

— И фру Лунд тоже?

— Фру… Эстер? Да она не раз сиживала у меня на коленях. Я ж ее крестный.

— Красивая, бес бы ее побрал!

— Можно сказать, это моя заслуга, что из них с доктором вышла пара.

— А что, он на ней не хотел жениться?

— Женился-таки. Правда, пришлось мне в это дело вмешаться.

Франсис:

— Ага, стало быть, он с ней чересчур близко сошелся?

Адольф:

— Ну и свинья же ты, Франсис! Она вовсе не из таких.

— Да, — подтвердил Август, — в этом отношении она не уступит любой благородной даме, которая ходит в шелках и золоте.

— Просто удивительно, что ты снова здесь с ними встретился! — сказали рабочие.

— Ваша правда! Я, конечно, давно знал, что они здесь, только не хотел себя обнаруживать.

— Почему же?

— Да кто я такой? Не их поля ягода.

— Ты ничем не хуже! — сказали они ободряюще.

Август отмахнулся:

— Это сейчас-то? Нет, сейчас я ничто. То ли дело раньше. Когда у меня была большая фабрика и несколько сотен рабочих.

— Да ну! У тебя и правда была фабрика?

— Все, больше ни слова, — пробормотал Август и снова стал рыться в ящике с инструментами.

Встреча с докторской четой подбодрила Августа и дала ему пищу для размышлений. У него, оказывается, есть деньги, все долги в Поллене уплачены, да еще осталось сверх того. Но как эти деньги получить? Где они?

Нельзя сказать, чтобы он сидел на мели, Сегельфосс — удобная стоянка для странника: с самого начала ему были обеспечены стол и кров, да, а теперь вот хозяин отвалил ему неплохой куш. Только что это для такого человека, как Август, с его южноамериканскими замашками! Когда он управился с отправкой за границу денежных переводов — а их было так много, не дай Бог пропустить какую-нибудь страну, — кошелек его здорово отощал. Правда, сколько-то он потратил на красную с зеленым материю для Вальборгиз Эйры, потому что муж ее, пропащий Йорн Матильдесен, чуть ли не валялся у него в ногах. Сколько-то ушло на покупку лошади для Тобиаса из Южного селения, того самого погорельца. Одно, другое, третье, деньги так и текли у него между пальцев, кое-что он проиграл в карты. В карты? Ну да. А чего тут удивляться? Кто сказал, что азартные игры и спекуляция чужды ему и глубоко противны? Дерзать и выигрывать, рисковать и просаживаться, ставить на кон, вести игру…

Все началось самым невинным образом. По вечерам в его каморку захаживал Стеффен, работник в усадьбе, и кое-кто из городских лавочников помельче. Ведь лучшего способа коротать время и не придумаешь! Где только Подручному не доводилось бродяжить, Боже милостивый, сколько же он перевидал людей и птиц, торговли и ремесел, пород деревьев и горных хребтов! А еще приходил цыган Отто Александер, этот приходил в свободные вечера, когда ему не надо было коптить лосося вместе со старой хозяйкой. Цыган так и зыркал глазами по сторонам, задерживая их на полке, где у Августа лежали большая толстая книга и совсем маленькая. С этого все и началось.

— Подручный, что это за книга? — спрашивает цыган про большую.

— Русская Библия, — отвечает Август.

— Дай нам посмотреть! — попросили они.

Август надел пенсне и показал им Библию, она была в кожаном переплете с бронзовыми уголками.

— В руки не дам, а то захватаете, — сказал он и начал ее перелистывать, не забывая при этом креститься.

Гости глазели на диковинные буквы и дивились.

— И ты можешь прочесть, что в ней написано? — спросили они.

Август улыбнулся с таким видом, словно ему ничего не стоило прочесть Библию от корки до корки.

— А на что тебе русская Библия?

— В ней больше силы, — ответил Август.

— Как это больше? Откуда ты знаешь?

— На нее кладут руку, когда дают клятву, а наша Библия для этого не годится. А еще она может связывать и разрешать.

Они об этом немного потолковали. Август держался таинственно и не открывал, что именно его Библия может связывать и разрешать, однако утверждал, что собственными глазами видел, какая в ней заключена великая сила.

— Ты ее не продашь? — спрашивает один из лавочников. Не иначе, этот шаромыжник вознамерился перепродать священную книгу, чтоб на ней заработать. Пробы на нем ставить негде!

Август торжественно отказался: русская Библия — его достояние, и, пока он жив, он с ней никогда не расстанется.

Цыган снова стал шнырять глазами: