А жизнь была совсем хорошая

Разговор шел «за жизнь» – обычный мужской треп. Про работу, политику, газетные статьи, прочитанные и непрочитанные книги и, разумеется, про «бабс».

Андрей, как всегда, пьянел быстро и все пытался разобраться в «вопросах, в которых разобраться не может никто». Степка, человек без рефлексий, спокойный, по словам друга, как мамонт, в который раз пытался объяснить, что все его «страдания» по поводу вопроса полов не стоят и ломаного гроша.

– Все просто, как рыболовный крючок. Главное – определиться. Что для тебя самое главное.

Он, Степка, это понял довольно быстро – годам к тридцати. «Нашлявшись и нахлебавшись» по полной, до демаркационной линии – он проводил ребром ладони по горлу, – вдоволь накушавшись страстей с роскошной («Нереальная баба, ты мне поверь!») блондинкой по имени Инна, однажды чуть не выскочив из окна родительской квартиры на двенадцатом этаже и через три месяца женившись на тихой и скромной учительнице младших классов Наташе.

На свадьбе друга потрясенный Андрей все пытался понять, чем зацепила ловеласа и бабника Степку тихая и ничем не приметная невеста. Понять пытался, а ничего не выходило. Наташа была типичной серой мышкой – ни лица, ни фигуры, ни блеска в глазах. Ни даже намека на пусть крошечную, но тайну.

У них это называлось «без изюминки». И не по залету – Степка, врач и просто очень осторожный человек, такого не допустит. Жених был вполне доволен и несчастным не выглядел. Пил и ел с удовольствием, плясал с невестой и новоявленной тещей, которая явно не могла прийти в себя от свалившегося на их скромную семью «огромного человеческого счастья».

И зажили они вполне прилично – без скандалов, взаимных претензий и обид. Родили двух девок, и Степка оказался трепетным отцом.

Наташа прекрасно вела дом – всегда чисто и всегда есть обед. Муж обихожен, девочки тоже. Копили на машину, строили избушку на шести сотках. Все ладком да мирком.

Степка поправился, отпустил «трудовую мозоль» в виде небольшого брюшка и с умиротворением взирал на окружающий мир. И вот тогда, в тот вечер, под картошечку с чесночком, он все Андрею и объяснил.

Главное – понять, при каких обстоятельствах ты будешь счастлив. Ну, если без пафоса – просто доволен. Итак. После всех перипетий и коллизий он, его мудрый друг, понял: страдание не есть смысл жизни. И ее, жизнь, надо строить и планировать, иначе пропадешь. Утонешь, погибнешь, захлебнешься. Страстями жить нельзя, невозможно. Да и сама по себе страсть – продукт скоропортящийся. Основа семьи – уважение и братство. Схожесть взглядов и совпадение биополей.

– А как же любовь? – удивился Андрей.

Степка раздраженно мотнул головой.

– При чем здесь любовь? Достаточно просто хорошего отношения.

– Ну, знаешь ли… – усмехнулся Андрей, – я вот прекрасно относился к Ольге. Прекрасно! И уважал, кстати. Только вот спать с ней не мог. Не хотелось, понимаешь? «Братство» в таких случаях, знаешь ли, только помеха. Вот о чем ты разговариваешь с женой? – с ехидцей поинтересовался он. – Есть темы для разговоров? Ну, это я про совпадение взглядов и биополей.

Степка пожал плечами:

– О даче, например. Сколько завезти вагонки и как строить веранду. О дочках – что у них в саду и в школе, какие купить книжки и куртки на осень. Про болезнь тестя. Про будущий отпуск. Где купить мясо. О жизни, мой друг, о жизни! Именно той, которую мы проживаем каждый день и каждую минуту. Здесь и сейчас. Просто я понял, с какой женщиной надо проживать жизнь – с верной, терпеливой, прощающей. Хорошей матерью, невесткой. С другом, который никогда не предаст и не подставит. Я понял, а ты, видимо, нет.

– А спишь ты с ней как? Тоже по-братски? – ухмыльнулся Андрей.

– Да все нормально там, не волнуйся. Когда хорошо относишься к женщине, знаешь ли…

– Не знаю, – ответил он. – И эти твои постулаты, видимо, не для меня. И еще вопрос – а как же любовь? Ее ты совершенно списываешь со счетов?

– А кто тебе сказал, что я не люблю жену? – удивился Степка. – Я очень и очень, слышишь, хорошо к ней отношусь.

– Умница ты, – закуривая, кивнул Андрей. – А я и не подозревал, что ты такой рассудительный.

– Осуждаешь, а зря. На себя оборотись, – мрачно посоветовал друг. – Твой первый брак – по любви, так?

Андрей молчал, опустив голову.