А жизнь была совсем хорошая (сборник)

– Приценивались? Не мужчина, говорите? – она прищурила глаза и вздохнула: – А вы сама-то, дорогая, – женщина? Семью не построили, дочка на чужих руках. В больницу вот возите соки готовые и яблочное пюре в банках. А взять постирать белье, постричь ногти на ногах. Побрить, наконец…

Марина рассмеялась.

– Постричь ногти? Вы что, серьезно? Он что, лежачий больной?

Светлана Сергеевна посмотрела на нее с таким сожалением, с каким смотрят на умственно неполноценных. А потом развернулась и, махнув рукой, пошла в палату к сыну, бросив напоследок:

– О чем с вами говорить…

В последующие дни она приезжала в больницу с опаской – не дай бог столкнуться с этой мегерой! Спрашивала у сестер на посту:

– Эта – там?

И тут заболел Валерочка – попал с инфарктом в больницу. Увезли прямо с работы. Мама из больницы не выходила – ночевала на банкетке в коридоре. Марина возила в больницу еду – Валерочке и маме. Юлька переехала к ней – негоже оставлять подростка одного в квартире.

С дочерью тоже было непросто – за столько лет они отвыкли друг от друга, что и говорить. Марина старалась быть мягкой, не обращать на Юлькины выпады внимания, но… Получалось неважно – и срывалась, и кричала, и указывала. Юлька в долгу не оставалась – в ответ выкрикивала такие вещи, что Марина надолго оставалась в ступоре. Например: «Что ты мне указываешь? Ты что, знаешь, сколько мне надо делать уроки? И вообще, что ты про меня знаешь?» А однажды совсем договорилась:

– Кто ты мне? Мать? Матери живут с детьми, а ты с кем?

Она отвесила ей жесткую пощечину, и Юлька, накинув курточку, рванула из дома.

Нашла Марина ее уже под утро, почти совсем свихнувшись от тревоги и ужаса. Юлька спала в соседнем подъезде под лестницей – маленькая, замерзшая, голодная. Свернулась комочком и спит.

Ревели обе, но Марина сильнее. Просили друг у друга прощения, клялись в любви, обнимались, целовались и улеглись наконец спать – вместе.

«Девочка моя, маленькая! – думала Марина, глядя на спящую дочь. – Во всем виновата я, и только я. Сволочь и эгоистка. А ведь права эта стерва Светлана Сергеевна. Всю жизнь я жила для себя. И всю жизнь меня волновали только мои проблемы. Только они считались самыми важными и самыми сложными. Ни мать из меня, ни жена. Ни даже дочь – спихнула Юльку матери… и слава богу! Все довольны, и я свободна. Жила своей жизнью – как хотела. Любила, кипела в страстях, считая их – совершенно искренне – самым важным в своей жизни. Никудышная я… А сейчас вот… Что осталось? Даже любви той, божественной и сумасшедшей, не осталось – одни головешки. И никто меня не любит, и никому я не нужна – ну, если во всем разобраться… У мамы – Юлька и Валерочка. У Юльки – Валерочка и мама. У Светловецкого… Язва желудка и тоже мама. На первом месте. А на каком я? И вообще – где оно, мое место? Вот в этой самой жизни, например…»

Хороший вопрос!

Сменила совсем замученную маму, отпустив ее на два дня домой – осталась в больнице у Валерочки. Юлька с нескрываемой радостью отправилась к бабушке.

– На каникулы, – пошутила мама.

А спустя пару дней Марина поехала в больницу к Светловецкому.

На его месте лежал другой мужчина. Она пошла на сестринский пост.

– А его выписали, – хором ответили молоденькие сестрички, – мамаша забрала. Под ответственность Галины Васильевны.

– А кто это – Галина Васильевна? – уточнила Марина.

Медсестры переглянулись.

– Да врач его. Палатный. Галина Васильевна Чурикова.

А одна хихикнула:

– Под личный контроль, – и, довольная остротой, посмотрела на подругу.

Та почему-то опустила глаза.

Марина набрала телефонный номер. Трубку взяла Светлана Сергеевна.

– Кто, простите? А, это вы… – разочарованно протянула она. – Да, дома. Естественно, – опять с нажимом, – у меня! А где ж ему быть? И на кого, простите, рассчитывать? Вы, насколько я в курсе, не были в больнице неделю? Или я ошибаюсь?

Марина залепетала про Валерочку, Юльку, маму – сбивчиво, оправдываясь.

– Мне все это неинтересно! – отрезала Светлана Сергеевна. – Слава богу, ваша пустая история, похоже, закончилась. И Максим, к большой моей радости, встретил достойную, – театральная пауза, – женщину!

Марина с трудом нашла в себе силы ответить.

– Очень рада за вас. За вашего сына, за достойную женщину и за вас саму. Мои поздравления. А быстро, однако, он оклемался и встретил свою судьбу. – И положила трубку. Потом, наконец, дошло. Как до жирафа – дня через три. Вспомнила она и эту Галину Васильевну, палатную врачиху – молодую сухую бабу, довольно интересную, кстати. И очень похожую на саму Светлану Сергеевну – и обликом, и высокомерием, и даже – смешно – фигурой.

Вспомнила и переглядки сестричек, и слова – «под личный контроль». Все встало на свои места.

И еще подумала: «А ведь ведьма эта, несостоявшаяся свекровь, права – пустая история. Абсолютно пустая! А сколько потеряно времени, сколько душевных сил… Сколько слез и страданий по пустому, по сути, человеку».

Стань таким, как я придумала – пела красавица-певица с легким нездешним акцентом, пленяющим мужчин.

Не стал. Ну, дай бог, станет для Галины Васильевны!