А. з.

Гвоздь выудил из кармана пластиковую упаковку «Димедрола», выколупал непослушными пальцами пять таблеток и отправил в рот. Повернувшись спиной к избе, запустил руку под куртку и вытащил из-за пояса штанов фляжку. Её он взял тайком, когда складывал провизию в рюкзак. Никто не уследил. Даже всевидящий Бузук проворонил. Обычной ловкости рук Гвоздь научился на зоне и теперь гордился своим мастерством. Так же скрытно он засунет фляжку во внутреннее отделение рюкзака, а чтобы сделать это быстро, он не до конца затянул ремни и оставил «окошко» в замке-молнии.

Глотнув коньяка, Гвоздь посмотрел по сторонам. Весь вечер его не отпускало чувство, что лес ненастоящий — он напоминал декорацию к фильму, снятому по нуар-роману. Будто чья-то виртуозная рука специально сотворила атмосферу отчаяния, разочарования и недоверия. Живая природа не может быть такой тоскливой и в то же время устрашающей — даже лютой зимой, даже в пасмурные дни.

Бледные краски, неподвижная растительность, гробовая тишина. Воздух как пласт слюды — слоистый и полупрозрачный. В нескольких шагах от колодца изба; контуры размыты. Из пробоины между досками на окне не доносилось ни звука. Братва там — в избе или перед ней, — но их не слышно. Над дощатой крышей, в мутной вышине, виднелось кольцо из чёрной дымки. Оно словно приклеилось к небу.

Гвоздь смотрел на окружность, пока в глазах не появилась резь. Вытер выступившие слёзы и хотел отвязать бадью, но её не оказалось на углу сруба. Натянутый шнур спущен в колодец.

У Гвоздя отвисла челюсть. Он сбросил ведро в шахту и не заметил? Или забыл? Наверное, начало действовать лекарство. Однако эффект получился совершенно иным, не таким, как раньше, когда Гвоздь запивал «колёса» самопальной водкой; то и другое он покупал у вертухая. Похоже, коньяк иначе влияет на процесс. Или всё дело в пустом желудке? Желая удостовериться, тот ли препарат он принял и не ошибся ли в дозировке, Гвоздь полез в карман и уставился на блистер. «Димедрол». Все таблетки в своих гнёздах… Рассудок нашёл объяснение: из-за усталости обострилась рассеянность.

Руки вцепились в верёвку. От натуги лицо налилось кровью, в висках стучали молотки. Разозлившись на себя — неужели он слабее Сявы? — Гвоздь зарычал и вытащил бадью из колодца. Как в повторяющемся сне кинул в рот пять таблеток, хлебнул коньяка и спрятал фляжку за пояс штанов. Сейчас разум, подпитанный чудотворным «зельем», перенесёт его в красочный мир, где нет ничего важного, где не надо думать о завтрашнем дне, не надо вникать в происходящее и выискивать причины в прошлом.

Гвоздь ждал, но ничего не менялось. Деревья всё так же тонули в мглистом воздухе, дымчатое кольцо над крышей не сдвинулось ни на йоту, от тишины закладывало уши. В душе по-прежнему тускло. Либо таблетки просрочены, либо коньяк поддельный и уступает водке по крепости. Сквозь ткань штанов Гвоздь нащупал лежащую в кармане пластиковую упаковку. Принять ещё?.. Инстинкт самосохранения воспротивился: лучше не рисковать.

Отвязав шнур от дужки, Гвоздь подхватил бадью и направился к избе. Свернув за угол, прошёл вдоль стены из потемневших брёвен и выпучил глаза. Колодец! Прикреплённый к вороту огрызок цепи мерно покачивался.

Не тот эффект. Не тот! Почему вместо приподнятого настроения и насыщенных красками картин возникли странные галлюцинации?

Гвоздь попятился, скользя ладонью по бревну, чтобы не терять связь с реальностью. Дойдя до угла, обернулся. На фоне леса темнел колодезный сруб! Обрывок цепи вилял как хвост собаки. Мозг породил единственную мысль: какого хрена?

Он снова пошёл в обратном направлении. Вывернул из-за угла и оцепенел, глядя на колодец. В груди разрасталась паника.

— Бузук! — Гвоздь прочистил горло. — Жила! Бузук! Где вы?

В ответ гудела тишина. С неба таращился круглый глаз, опушённый дымчатыми завитками ресниц. Окно ехидно скалилось, раздвинув губы-доски.

Куда бы Гвоздь ни бежал, вперёд или назад, вокруг избы по часовой стрелке или в другую сторону, он неизменно возвращался к колодцу. Барабанил кулаком по тесине, закрывающей низ оконного проёма. Вставал на перевёрнутую бадью и заглядывал в пролом между досками. Но видел мглу. Орал во всё горло. На крики никто не отзывался. В голове билась мысль: какого хрена?!

***

Ютясь на нижней перекладине лестницы, приставленной к чердаку, Сява звонко рассмеялся.

Сидя рядом с Бузуком на крыльце, Жила обернулся к пареньку:

— Не слышал?

— Не слышал, — подтвердил Сява.

— А ты, Бузук? — спросил Жила.

Тот пожал плечами:

— Нет.

— Да ты что? Это старый анекдот. Мне его рассказывали лет пять назад. — Жила посмотрел на ствол ружья, торчащий из чердачного проёма. — Хрипатый, а ты слышал?

Ствол сместился в сторону. Высунувшись в проём, Хрипатый отрицательно покачал головой.

— Ну вы даёте! — удивился Жила.

— Расскажи ещё, — попросил Сява.

Жила покачался из стороны в сторону, усаживаясь удобнее. Потёр ладони: