А. з.

— Кроссовки — конфискат. Спортивный костюм — конфискат. Теперь выясняется, что и телефон — конфискат.

— А какая разница?

— Никакой, — проговорил Андрей с наигранным равнодушием и ковырнул пальцем дыру на штанине. — За порванные штаны отец выест мне мозг чайной ложечкой, словно он вывалил за них мешок денег.

— Я скажу, что это я зацепил палкой.

— Так он и поверит.

Олег посмотрел на Андрея украдкой. На бледном лице веснушки казались выпуклыми. Тонкие губы нервно подрагивают. Глаза как солнечные зайчики — туда-сюда, туда-сюда. Знать бы, чего он боится больше: предстоящего разговора со строгим родителем или непривычной тишины, от которой закладывает уши.

Повинуясь отцовскому инстинкту — успокоить и поддержать ребёнка, — Олег обнял Андрея за угловатые плечи:

— Нога болит?

— Нет.

— Повязка не туго?

— Нет.

— Хочешь чего-нибудь пожевать?

— Пожуём на обратной дороге. — Андрей улыбнулся. — Спасибо, дядя Олег.

— Тогда терпи до машины. Твоя мама собрала тормозок, а я забыл в багажнике. Наверняка твои любимые пирожки.

Андрей беззвучно посмеялся, бегая глазами по зарослям. Заметив мелькнувшую куртку Максима, облегчённо выдохнул:

— Что он ищет?

— Свои метки.

— Думаете, найдёт?

— Пусть ищет.

— А как же футбол?

Олег покачал головой:

— Плевать на футбол. Не хочу снова сюда ехать. Он парень упёртый, просто так не успокоится. Если ничего не найдёт, опять потянет меня с собой. История на самом деле запутанная.

— Злости не хватает! — выпалил Андрей.

— На Максима?

— На Стрекозу. Ведь понятно же, что врёт. А диспетчер его покрывает: изменил в журнале время выхода на связь. Не мог Максим за две минуты отлупасить пилота, дойти сюда, свалиться в овраг, перепутать склоны, пойти не в ту сторону, сообразить, что идёт не туда, и вернуться. Тут явно какая-то подлянка.

Олег хлопнул ладонью себя по лбу:

— Твою ж дивизию! Надо было время засечь! Сейчас засеку, потом прикинем навскидку. — Засучил рукав. Посмотрев на часы, присвистнул. — Ну надо же, стоят.

— Батарейка села, — предположил Андрей, наблюдая за Максимом.

— Да нет же. Механические.

Андрей взглянул на часы Олега:

— Старьё.

— Память об отце.

— А ну-ка, ну-ка! — Андрей провёл пальцем по стеклу с едва заметной трещинкой. — Отличные часы! Не разглядел сразу. Я бы такие тоже носил.

Олег шутливо щёлкнул его по носу:

— Хамелеон. Я и сам знаю, что старьё. Выбросить жалко.

Андрей достал из кармана мобильный:

— Половина второго. — Сверился с часами Олега. — У вас тоже половина второго. Минута в минуту. А! Понял! Секундная стрелка залипает. Отдайте в ремонт, пусть механизм почистят.

— Ну что, мужики, пошли? — проговорил Максим, возникнув из зарослей.

— Неужели нашёл? — удивился Олег.

— Первая метка на коряге. — Максим указал в гущу леса. — Там вторая. За ней третья. Все на одной линии. Это подтверждает твою догадку, Андрюха. Я перепутал склоны из-за тумана.

Андрей свёл белёсые брови:

— Не понял. Как связаны метки с туманом?

— Когда плохая видимость, я ставлю на стволах засечки и не меняю направление. Если есть засечки и все они на одной линии, значит, был туман. Компас здесь тоже не работает, поэтому идём прямо и никуда не сворачиваем.

Максим шёл уверенным размашистым шагом, ломая подошвами ботинок сухие ветки, отклоняясь от острых сучьев, огибая колючие кусты. И непременно возвращался на видимый только ему прямой путь. Олег и Андрей старались не отставать; дыхание сбивалось, пот застилал глаза, ноги гудели от напряжения.

— Вот шпарит! — пробубнил Андрей. — И даже метки не ищет.

— Он же сказал: надо идти прямо.

— Вы слышали о «фокусе правой ноги»?

Олег недовольно крякнул:

— Не начинай.

— Один шаг всегда короче другого. Вот почему люди, которые заблудились в лесу, ходят по кругу. Неспособность человека держаться прямого направления объясняется несимметричным строением тела. Человек делает одной ногой шаг шире, лодочник гребёт одной рукой сильнее. А теперь добавьте плохую видимость. И куда этот лодочник догребёт?

— Помолчи, — простонал Олег.

— Ему только кажется, что он идёт прямо, — прошептал Андрей, неотрывно глядя Максиму в спину. — Компас не работает, карте верить нельзя, связи нет. Мне страшно. А вам?

Олег взял его под руку:

— Хочешь расскажу, как мы с ним познакомились?

— Спрашиваете. Конечно хочу!

— Я провалился в заброшенную штольню.

— Как это?

— А вот так, — усмехнулся Олег. — Приехал в деревню мать проведать. Места там грибные. Решил насобирать, чтобы мама в печи посушила. Взял корзину, взял рюкзак и пошёл. Когда начало смеркаться, пошёл обратно. И ухнул в яму. Корзинку выронил, когда за куст хватался. Упал навзничь, аккурат на рюкзак. Если бы не грибы в рюкзаке, убился бы насмерть. Спину сильно зашиб, пару рёбер сломал. Кричать не могу, карабкаться наверх не могу. Меня нашли на третий день.

Андрей посмотрел на Олега с восторгом:

— Ничё себе!

— Знаешь, кто нашёл?

— Максим!

Тот оглянулся:

— Чего?