А ведь все было именно так. Рассказы

– Согласен с вами, брат Бруно, что ваше учение так и не получило известности до настоящего времени, хотя вам уже 52 и учение свое вы проповедовали по всей Европе. Повторяю, что Святая служба вообще о вас ничего не знала, пока вы случайно, повторяю – случайно, по доносу, не были арестованы. И это несмотря на столько книг! Даже если вы раскаетесь и будете помилованы, то вас сошлют в заключение в какой-то монастырь, скорее всего, опять в Доминиканский, и вы сойдете с ума или убьете себя, но уж сказать о себе и о своем учении, а тем более написать какой-либо труд, вам не позволят. Единственная надежда на то, что ваше учение заинтересует будущих историков и станет широко известно, это… – костер. Что ж, Брат Бруно, должен согласиться с тем, что логика в таком рассуждении, если я, конечно, угадал, безукоризненная. И все, что вам для этого нужно – только время, а его у вас будет предостаточно, – вкрадчиво сказал Святой отец.

После некоторого молчания Беккария начал мягко и назидательно:

– Брат Бруно, через короткое время вам вставят кляп в рот и поведут на казнь, таков порядок – только с кляпом. Вы уже ничего и никогда не сможете сказать. Ответьте сейчас на вопрос Папы, и пусть это останется только между нами – Папой, вами и мной. Где бы Вы хотели, чтобы оказалась ваша душа после смерти?

В комнате нависла долгая, трагическая и вместе с тем торжественная тишина – тишина о вечности.

Бруно в задумчивости встал, не осознавая того, и стал ходить те же 16 шагов из угла в угол. Беккария сел за стол и не мешал. Он понимал!!! Молча, одними глазами он наблюдал за обреченным, которому дали еще одну, последнюю, возможность выбора перед вечным молчанием.

Беккария ждал…

Подойдя к столу, Бруно, уже решившись, как-будто (Беккария это почувствовал) хотел было что-то сказать, но вдруг, резко повернувшись, снова пошел свои, последние 16 шагов. Остановившись в дальнем углу комнаты, не поворачиваясь, с опущенной головой, тихо, еле слышно сказал:

– В раю.

Иуда

Учитель сделал едва заметное движение и Иуда Искариот, и так, сидевший ближе всех к Учителю подвинулся к нему вплотную, готовый ловить каждое слово Иисуса. Для остальных апостолов все это осталось незамеченным: шла вечеря все были увлечены разговорами друг с другом.

– Слушаю тебя, Учитель, – шепотом сказал Иуда.

Наклонившись к самому уху Иуды, Иисус так же тихо прошептал:

– Нам надо серьезно поговорить с глазу на глаз.

Как бы никому конкретно, но громко Иуда сказал:

– Пойдем, Учитель, нам надо посоветоваться насчет общинной казны: мне кажется, что завтра мы не сможем накормить всех апостолов, в нашей общинной казне мало денег.

Они вдвоем вышли из-за стола, отошли в сторону.

– Слушаю тебя, Учитель, – сказал Иуда, вопросительно посмотрел на Иисуса и склонил колена.

– Встань сегодня, мы будем говорить как те, которым суждено вскоре умереть, приняв страшные муки: одному – на кресте, другому – в ужасных сомнениях. У обоих из нас есть только этот путь, другого пути не дано, – сказал Христос тихим, но уверенным голосом.

– Но почему, Учитель, почему? Ты еще многому должен научитесь нас, мы еще слабы, ты должен дать нам силу духа и знаний, чтобы повести за собой иудеев и иноверцев, – вскрикнул Иуда. – А у нас даже так мало денег, что мы не сможем накормить всех, кто завтра придет на твою проповедь, если ты не преломишь хлебы, как в прошлый раз.

– Слушай меня, сын мой возлюбленный: проповедей больше не будет, первосвященники только и ждут, чтобы застать меня в пустынном месте без тысяч учеников, чтобы без лишней, да, повторяю, без лишней резни и раздора между иудейским народом и римлянами схватить меня, судить и казнить, – сказал Иисус.

– Но зачем, зачем, им это надо? Ты же учишь жить по заповедям Моисея и не бунтовать против Кесаря, – удивленно спросил Иуда.

– Даже ты, Иуда, мой лучший ученик, так и не понял, что Мессия должен принести народу новую веру, которая проповедует те же заповеди Библии, но несет старой вере разрушение и потерю власти первосвященников над иудейским народом. Первосвященники сразу поняли это, поскольку новая вера должна объединить все народы, а не только иудеев. Но объединить народы можно, лишь сняв со всех проклятие Божие за совершенный в начале времен первородный грех Адама и Евы. Я воскресну, и произойти это должно через три дня, чтобы, воскреснув в воскресенье, иудейский мир радовался не только чудесному избавлению от рабства египетского, но и со всеми народами получил благодать освобождения от первородного греха и прощение человека Богом, – сказал Спаситель.

– Но почему именно я? – воскликнул Иуда.

– Иуда! Возлюбленный ученик мой, даже ты, несмотря на все мои проповеди, не понял цель прихода Мессии и считал меня тем, кто объединит иудеев и возглавит их в борьбе против римского рабства, что же рассуждать об остальных апостолах. Они поймут мое предназначение, но только после мученической моей смерти на кресте – человеческой смерти и воскрешения, ибо Бога нельзя убить, он вечен, – произнес Иисус и добавил: