А сможет ли кукла?

— Да не нужен он никому. Прикинь только — отца нет, братьёв тоже. Друзей я всех знаю его. Такие же чмыри. Сами боятся всего. Один там есть покруче, да и тот готов мне зад вылизать, при любом удобном случае. Вертел я их там всех. Так что — не боись — наезжай смело. Раскрутим Лохматого на десять кусков — можно будет хорошо погулять на них.

— А где он возьмёт такие деньги? Он ещё совсем недавно пустые бутылки собирал и сдавал. Дохрена, правда, но такого бабла у него точно нет.

— Пускай у матери из кошелька украдёт. Он в восемь лет у деда стольник спёр и в школе деньги раздал всем подряд. А потом — мать его по всему городу за шиворот водила, чтоб он эти деньги назад выпрашивал. Короче — ему не привыкать.

— А ещё он белый как глиста. — Влез в разговор Кузьма. — Я как-то на медосмотре говорю ему: «Ты чё какой белый, под Луной загорал чё ли?». А он мне такой: «Это не я белый, а ты чёрный. Чурка немытая!». А я ему: «Ты чё тут, нарываешься, чё ли?» И кулак ему кажу. А он как в лобешник ладонью меня хлопнет — я так к стенке и отлетел. Ещё синяк тогда у меня был…

— Кузьма, сука, заткнись там, когда не спрашивают. А то я сейчас тебе сам в лобешник твой тупой съезжу! — Обрезал Ермоленков и закончил. — В общем, давай-ка займёмся этим чмошником. Пускай бабки гонит. В понедельник, после выходных, подойди к нему и сделай, как я говорю.

— А что, тогда, когда его за шкирку мать таскала, много ли они денег вернули? — Заинтересовался историей Марат.

— Да не-е. Рублей пятнадцать, что ли? Говорю же: никому этот хмырь не нужен. А мать, если просечёт — что он у неё деньги таскает, сама же его ментам и сдаст! Не бзди, — Саша вновь повернулся к Артёму, — если что — я…

Ребята остались довольны своим прекрасным замыслом и уже находились в предвкушении «честно заработанных» денег. Вечер удался.

На следующей неделе у худощавого паренька с наивным лицом и вечно растрёпанными волосами начались проблемы в школе. Как и предполагалось, первое увещевание о «долге» он свёл в шутку. Не воспринял всерьёз и во второй раз. На третий раз между одноклассниками завязалась словесная перепалка. Перед одним из уроков, на перемене в классе, Артём Слепченко под всеобщие оскорбительные для «терпилы» насмешки завёл разговор на повышенных тонах.

— Ты в курсе, Лохматый, что ты мне сегодня должен был отдать пятьсот рублей? Я жду. Отдавай мои деньги! Не то в следующий раз будешь должен тысячу.

— С чего ты взял — что я тебе что-то должен? Объясни.

— Да все вокруг знают. Или ты считаешь — что эти все вокруг тебя дураки, а один ты — умный, да? То есть ты решил всех тут оскорбить! Да тебе за это знаешь, что можно сделать? Сань, подтверди! Этот чухонский тормоз мне должен кучу денег, верно?

— Лохматый, отдавай по-хорошему, а то сам знаешь — какие тёмные есть места за нашей школой после учёбы. Пробьют твою тормозную башку — никто даже не хватится. — Уверенно подтвердил Ермоленков.

— Вот видишь — что люди говорят. — Артём размашисто очертил круг рукой показывая на скалящих зубы от восторга довольных представлением одноклассников.

— Не должен я тебе ничего! Ты просто вымогаешь с меня деньги по беспределу и всё. Козёл ты просто, все вы тут козлы. — Отчаянно выдавил Лохматый.

— Не-е, ну вы слышали?! Ты чё, быковать надумал? А слабо после учёбы за школу сходить, за базар ответить? Или уже в штаны наложил? — завелся Артём.

— Да эта чухна тормоз свой в башке врубил. От штанов завоняет где-то через час. Там тоже — тормоз у него. — Загорланил под всеобщий смех Ермоленков.

— Не боюсь я. Если надо — и за школой могу то же самое тебе сказать. Суть дела не меняется.

— Ну, всё, Лохматый: сегодня вечером смерть твоя пришла! Если после уроков не придёшь на стрелку — живьём тебя закопаю!

Все последующие перемены ученики забавлялись импровизированным тотализатором. На учебной доске делались ставки на победу. Было очень весело.

После уроков весь класс собрался за школой. Лохматый шёл с опущенной головой, как на эшафот. Завидев его, Артём принял бойцовскую стойку и замахал ладонью — приглашая на бой своего «должника». И без того — бледный как простыня осмелившийся наглец не проявлял по виду желания драться. Дойдя до «ринга», он встал и посмотрел глазами отчаяния на заслуженного чемпиона.

— Ну чё, ты — давай, нападай на меня! Покажи всем — как ты машешься. — Подпрыгивая на месте храбрился каратист.

— Ты сильнее меня, никто и не спорит. Но это же не означает, что я тебе сразу что-то должен. Ты можешь ударить меня, но это ничего не меняет. Ты неправ!

— Давай-давай, ты чё?! Иди сюда! Поднимай кулаки и дерись!

Не дождавшись боевой активности от противника, Артём сделал отвлекающий манёвр левой рукой, а правой — провёл профессионально поставленный хук в область чуть ниже уха своему оппоненту. Лохматый упал на землю. Минуты через три он начал приходить в сознание. Несколько разочарованные поединком — ребята стали расходиться. Взирая сверху вниз на поверженного противника, чемпион произнёс: