А Саша делает, как может

— Кое-как выпроводил, — сказал дядюшка, усаживаясь в кресло. — Ух, до чего же настырный! Вы бы побереглись, мальчики, у Энвиля уже третья дочка в возраст вскочила, а еще и старшие не пристроены. Он вам приглашения на бал по случаю праздника оставил.

Мы переглянулись и дружно кивнули.

— Мальчики! А ну-ка! Руки мыть и ужинать! — послышался из коридора голос нянюшки. Дважды нас приглашать не нужно. Через три минуты мы уже стояли на пороге малой столовой.

— Чего замерли? — ворчливо сказала нянюшка, подпихивая меня в спину. — Встали на пороге — ни пройти, ни проехать…. И не переоделись даже! От, мужики! Всегда с вами так!

— Ма, мы же дома! — возмутился Генри. — Знаешь, как надоело при параде к каждому обеду — ужину во дворце выходить! Можем мы хотя бы дома расслабиться, и просто жить? Без этикета?!

— Можете, можете. Но ведь не в халатах же?! Чай, не в мыльню пришли. Идите, идите, мальчики, переоденьтесь. Я вам приготовила все. Джи, а ты чего? И тебе приготовлено. Ночь-то какая! Праздничная! Боги не простят, если в затрапезном наряде за стол усядетесь. Кыш!

Кыш — так кыш. С нянюшкой не спорят.

И лишь переодевшись в новый домашний костюм, состоящий из удобной стеганой куртки и тонких брюк, я вспомнил о найденыше. Об этой девочке, со смешным именем «Саша». Она-то где? И во что она одета? Опять натянула свои смешные штаны и такую же смешную кофточку?

— Что ж я за хозяин — даже не подумал об одежде для найденыша!

— Может, ма позаботилась? — неуверенно сказал Генри. — В кладовых всяких платьев полно, может, что-то подобрали? Не будет же она все время в покрывале ходить? Как думаешь?

Я только плечами пожал. Ладно, если что — после праздника вызову сюда королевскую портниху.

Мы вошли в столовую, и снова замерли на пороге.

Батюшки! И когда нянюшка успела?! Еще в обед столовая была обычной. Даже камин в ней топился не так, чтобы очень. А теперь и камин от вековых залежей пыли очищен, и канделябры на его полке надраены до слепящего блеска, и стены будто только что заново обиты тисненым мурайским шелком. По серо-зеленому полю будто струится серебристая поземка, по закручиваясь в спиральки, то растекаясь волнами, и от этого комната кажется таинственной.

Я поднял взгляд к потолку и чуть было не ахнул. В полумраке — потому что пламя камина и два семисвечовых канделябра не давали достаточно света — мне показалось, что потолка и вовсе нет. Откуда-то с высоты — может быть, даже с самого ночного неба, шел снег. Самый настоящий снег — густыми белыми хлопьями. Они искрились и переливались, подсвеченные все тем же пламенем камина и почему-то не долетали до нас. И холодом вовсе даже не тянуло, что было более чем странно. И снег этот не таял, таинственно мерцая в вышине. Иллюзия? Но среди нас нет магов с таким даром. Он достаточно редкий у эльфов, и каждый иллюзионист на особом счету у Совета королевских магов.

Нет, магией даже не тянет. Тогда что это? И почему так остро пахнет нагретой смолой и елью? А еще чем-то сладким и пряным одновременно.

— О-о! — простонал Генри, делая шаг. — Ма! Когда ты успела?! Да такой красоты я и в королевском дворце ни разу не видел! Это же…. Это же настоящая драконья сокровищница! Как в сказке, да, Энгель?

Я только хмыкнул. Драконья сокровищница, надо же…. Можно подумать, кто-то когда-то видел в наших краях драконов. Да в нашем мире их отродясь не было. Выдумки и враки. Не бывает их. А жаль….

— Усаживайтесь, усаживайтесь, — вновь подтолкнула меня в спину нянюшка. — ужинать пора.

— И где же твой дракон? — хмыкнул дядюшка, отодвигая стул для своей леди. — Неужто бросил свои сокровища?

— А может, он за прекрасной принцессой улетел? — ухмыльнулся Генри. — Кстати, а где наша находка? Ма, где Саша?

— Та-дам-м-м… — пропел чистый женский голос, и где-то далеко вспыхнул крохотный огонек. Побежал шустрым светлячком по невидимому пути, оставляя за собой вспыхивающие светильники на стенах. В мгновение ока добрался до потолка и вот уже вспыхнули разноцветными огоньками свечи в большой люстре над празднично украшенным столом, отразились от зеркал.

— Ну, мама! — только и смог прошептать Генри, глядя, как оттуда, из глубины комнаты, плывет к нам чудное виденье….

Стройную женскую фигурку окутывали бело-голубые одежды, украшенные серебряной канителью. На голове такая же бело-голубая шапочка с серебряной опушкой. Огромные глаза — как озера в солнечный день. Синие-синие, искрящиеся, глубокие….

Мне даже показалось, что она действительно плывет над полом. А еще — вокруг нее будто вилась метелица, играя с легкой длинной накидкой, закручиваясь и стелясь поземкой по темным коврам….

— Э-это-о…. Ма, это…. Не может быть…. Это….Это….- с трудом сглатывая, бормотал Генри. — Ма…

А у меня где-то глубоко внутри вдруг что-то собралось в комок, поднялось к горлу и ухнуло вниз.

— «Мое! Не отдам! Мое!»

— Энгель, ты чего? — удивленно сказал дядюшка Джи. — Это же наша Сашенька. Красавица, правда?