А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт

Не могу понять, что они все носятся с ним, как с писаной торбой?

В Америке все 1960-е дела происходили куда более радикальные и масштабные, и это длилось много лет, а не полмесяца. И столкновения с полицией, и многостотысячные митинги, и захваты университетов, и ЛСД, и контркультура, и коммуны, и рок, и всевозможное левачество, и вооруженные восстания (Лос-Анджелес, 1967), и хиппи, йиппи, везермены и проч. и проч. Парижский май — это, в сущности, не более чем провинциальное всему этому подражание, очень убогое и краткосрочное. Почему же именно он —?

Так я полагаю, камрад Осмоловский. И прошу разъяснить.

Малевич, Казимир

«Последняя футуристическая выставка, 1915, 1.0.»

Маркова, Марианна

Первая жена Тер-Оганяна, мать его детей.

Подробности см. в сообщении Болгария.

Масс-медиа

И вот: раньше были вопросы «художник и власть», «поэт и толпа», сейчас добавился еще один — «поэт и масс-медиа».

И вот: одна из точек зрения состоит в том, что нужно, необходимо поэту нынче становиться поп-звездой и торчать в телеэкране. И чтобы газеты желтой прессы сообщали сенсации из его жизни.

Западло, конечно, и противно — но так нужно…

В целях выживания и сохранения самоей поэзии как таковой, с целью ее самообороны. Чтобы обыватели поэта уважали, и, хотя стихов его не читали и не понимали, но знали: это крутота, не по нашему уму.

То есть, хочешь не хочешь, а жизнь заставляет и требует романтизма: культивировать образ поэта как героя, и причем героя — для толпы. Чтобы обыватель знал: те, которые поэты, это — особые существа, живущие особой жизнью, воспламеняемой Аполлоном, не нам чета.

Иначе поэзия потихоньку кончится: по причине отсутствия притока в нее свежих сил: никто не —–, ибо никто не —–.

То есть, тут простая на самом деле война с поп-культурой за умы: на уничтожение. Как Рима с варварами. Как наших с фашистами.

Или она — поп-культура — полностью все уничтожит и везде будет только Илья Резник и Влад Сташевский — или мы отобьемся, их оттесним, свое отстоим. И при этом так отстоим и так себя поставим, чтобы всем было очевидно: есть Царьград, который — цивилизация, культура, истинная вера, мощь, блеск, сияние и слава, — и есть жалкие варвары в шкурах, которым жить в Царьграде не дано, но можно пытаться ему подражать.

Или будет все так, что Царьграда больше нет, а есть позорный Истамбул, в котором дикие варвары дико жируют на пепелищах былого величия.

Так примерно рассуждал Тер-Оганян осенью 1997.

Порою я именно такой точки зрения придерживаюсь.

Массовая культура

Вот уж лет сорок авангардистское искусство занимается тем, что использует ее в качестве материала для своих манипуляций: поп-арт, соц-арт, «Мухоморы», теперь, например, Дубоссарский, Тимур Новиков.

Да и тот же Оганян: вся его деятельность — это же манипуляции с образом авангардистского художника, каким он исторически сложился в массовом сознании.

Интересно при этом, что сам Оганян удивительным и редкостным образом искренне и абсолютно равнодушен к этой самой массовой культуре в любых ее проявлениях — никогда не читает ни детективов, ни научной фантастики — скучно! и к поп-музыке, и к спорту (не знал, как ЦСКА расшифровывается, и с какой периодичностью чемпионаты мира по футболу проходят!).

Разве что блатная музыка — Шуфутинский, например, вызывает у него какие-то симпатии — да и то, не столько блатная, сколько всякая скорее цыганщина.

Да еще он, вроде, любитель фильмов о Джеймсе Бонде.

Например, про этих Оганян точно не знает кто такие.

***

И это — правильно.

В смысле — обращение к языкам и образам массовой культуры.

Потому что если все-таки пытаться выйти из сектантского кружка, в который превратилось контемпорари арт — собственно, и было всю свою историю, к людям, то нужно говорить на понятном людям языке. А такой нынче один — язык поп-культуры.

Если считать позволительным апеллировать к собственному опыту, то я этим — и именно после увещеваний Оганяна — и занимаюсь вовсю — и тогда-то и стал — уж скажу правду, как она есть — более-менее выдающийся поэт современности. А то был авангардист типа Парщикова, который —

Такие призывы я обращал к Тер-Оганяну А.С., и даже дарил ему книгу Хэммета, чтобы он прочел.

Но Ог. к этим призывам остался равнодушным. Преодолеть себя и заставить себя прочесть Хэммета он так и не сумел.

Например, про этих Оганян точно не знает, кто такие.

Международный Общественный комитет

защиты Авдея Тер-Оганьяна

Т. 345-59-13, e-mail: [email protected]; http://www.pravo.liter.net

«Материальность искусства»

То есть способность произведения искусства быть просто вещью, имеющую, среди прочего, и некую потребительскую ценность — служить украшением интерьера, услаждать глаз, и проч. способность являться вещью, материальным объектом, который можно купить и продать, повесить на стену, поставить в углу и т. д.