При всей остроте столкновений Пушкина и Полевого, они не исчерпывали отношений, и противники продолжали считаться друг с другом как со значительной культурной силой. Смерть Пушкина Полевой пережил как общественную и личную трагедию. Эта сложность отношений отразилась в поздних мемуарах К. Полевого, содержащих апологию брата и полемически направленных против книги Анненкова и демократической журналистики 1850-1860-х годов, которой он резко враждебен. Задним числом он продолжает полемики 1830-х годов; он утверждает концепцию Пушкина-аристократа и историческую правоту демократа Полевого. Вместе с тем, даже в разгар борьбы. Полевым было свойственно понимание масштабов пушкинского творчества и желание привести его в соответствие со своими идейными и эстетическими требованиями; оно сказалось у К. Полевого в стремлении посмертно «приблизить» Пушкина к своему брату, несмотря на постоянный оттенок личного недоброжелательства к поэту. В целом воспоминания Полевого по своим литературным и историческим достоинствам принадлежат к числу лучших в русской мемуарной литературе.
Они печатались (фрагментами) с 1856 года (главным образом, в «Северной пчеле»); сокращенная редакция 1-й части — отдельное изд. (1860); полностью (с не оконченной Полевым 2-й частью)
184
ИЗ «ЗАПИСОК» (Стр. 53).
185
Письмо от 2 августа 1825 г. (
186
187
«О г-же Сталь и о г. А.М-ве». —
188
«Телегу жизни» Пушкин послал Вяземскому еще 29 ноября 1824 г., с разрешением печатать, «пропустив русский титул» (
189
«Журнальным приятелям». —
190
Это замечание Измайлова см.:
191
Неточная цитата из анонимной статьи Измайлова «Дело от безделья, или Краткие замечания на современные журналы» (
192
Напечатано в
193
О восторженном отношении Пушкина к Мицкевичу сохранились и другие свидетельства. Ср. рассказ А. Э. Одынца (в письме Ю. Корсаку, 9-11 мая 1829 г.): «Во время одной из <…> импровизаций <Мицкевича> в Москве Пушкин, в честь которого был дан этот вечер, вдруг вскочил с места и, ероша волосы, почти бегая по зале, восклицал: «Quel génie! Quel feu sacré! Que suis-je auprés de lui!» («Что за гений! Что за священный огонь! Что я в сравнении с ним?») — и, бросившись Адаму на шею, обнял его и стал целовать, как брата. Я знаю это от очевидца. Тот вечер был началом взаимной дружбы между ними» (А. Мицкевич. Собр. соч. в 5-ти томах, т. 5. М., 1954, с. 631). Знакомство Пушкина с Мицкевичем произошло в октябре 1826 с
194
Ср. с этим запись в дневнике Ф. Малевского о другом возражении Мицкевича порицателям Пушкина (
195
Перевод Пушкина из «Валленрода»: «…Сто лет минуло, как Тевтон…». Об истории этого перевода см. в воспоминаниях А. А. Скальковского (наст. изд. с. 70–71).
196
«Евгений Онегин», гл. IV, строфа XIX.
197
Ошибка Полевого: портрет был приложен к первому изданию «Кавказского пленника» (1822).
198
Ср. в письме П. Л. Яковлева А. Е. Измайлову (21 марта 1827 г.): «… Пушкин скучает! Так он мне сам сказал… Пушкин очень переменился и наружностью: страшные черные бакенбарды придали лицу его какое-то чертовское выраженье; впрочем, он все тот же, — так же жив, скор и по-прежнему в одну минуту переходит от веселости и смеха к задумчивости и размышлению» («Сб. памяти Л. Н. Майкова». СПб., 1902, с. 249).
199
В 1825–1826 гг. Пушкин особенно отмечал «жизненную непринужденность» шекспировских персонажей; А. М. Горчакова, посетившего Пушкина в 1825 г., поразила «изысканная грубость» некоторых стихов из «Бориса Годунова», защищая которые Пушкин также ссылался на Шекспира (
200
Александр Иванович Герцен , Александр Сергеевич Пушкин , В. П. Горленко , Григорий Петрович Данилевский , М. Н. Лонгиннов , Н. В. Берг , Н. И. Иваницкий , Сборник Сборник , Сергей Тимофеевич Аксаков , Т. Г. Пащенко
Биографии и Мемуары / Критика / Проза / Русская классическая проза / Документальное