А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников

Грибоедов был дипломатом и экономистом, историком и лингвистом, музыкантом и композитором. Но главным делом своей жизни он считал поэзию ("Поэзия!!! Люблю ее без памяти, страстно"); она воспринималась им как средство преобразования жизни – поэзия, находящая отклик в сердцах людей, воспламеняющая и (вдохновляющая их– Такая поэзия требовала от поэта глубоких и разнообразных знаний. "Талант, – по определению Грибоедова, – есть способность души принимать впечатления и живо изображать оные; предмет – природа, а посредник между талантом и предметом – наука". Такая поэзия должна быть мужественной и действенной.

Вот эту сущность грибоедовских высших требований к себе и следует иметь в виду, оценивая его личность, внешнюю неожиданность некоторых его поступков, приступы отчаяния (всегда преодолеваемого, однако), – то противоборство "пылких страстей" и "могучих обстоятельств", которое наложило печать на всю судьбу Грибоедова.

4

Советские исследователи многое сделали для прояснения и личности, и судьбы Грибоедова, обнаружив несостоятельность ряда принципиальных суждений о нем, бытовавших в "веке минувшем" на правах самоочевидных будто бы истин. Важнейшие открытия их определены утверждением неслучайности, закономерности появления высшего достижения грибоедовского творчества – комедии "Горе от ума", органически связанной с национальной литературной традицией, с литературно–общественным движением первой четверти XIX века. Кровное идейное родство Грибоедова с революционными устремлениями декабристов, его близость к декабристским тайным обществам сейчас, особенно после исследований академика М. В. Нечкиной, тоже не вызывают сомнения. Как ни трактовать решение Следственного комитета, выдавшего драматургу "очистительный аттестат", – как результат заступничества влиятельных Яиц и собственной обдуманной тактики подсудимого, перехитрившего царских сатрапов, или как следствие необнаружения глубоко законспирированных связей петербургских заговорщиков с Кавказским корпусом – в любом случае мы вправе не доверять основательности этого аттестата. Один из самых ближайших друзей Грибоедова А. А. Жандр знал, что говорил, когда на вопрос о "действительной степени участия Грибоедова в заговоре 14 декабря" отвечал уверенно и определенно: "Да какая степень? Полная".

Немало исследований посвящено и дипломатической деятельности Грибоедова, в том числе две книги, О. И. Поповой и С. В. Шостаковича, выявивших дипломатическое искусство Грибоедова и развеявших лживую легенду о нем как "неловком дипломате", якобы виновном в своей гибели.

И все же в судьбе Грибоедова не все окончательно прояснено. Особенно это относится к последним годам его жизни, после поражения восстания декабристов, – то есть к тому периоду его биографии, который представляется наиболее документированным: если бы была издана "Летопись жизни Грибоедова", то едва ли не половину ее составили бы события 1826–1828 годов.

Последний год жизни Грибоедова, как известно, послужил материалом романа Ю. Н. Тынянова "Смерть Вазир–Мухтара", где автор "Горя от ума" представлен жертвой вдруг – после 14 декабря 1825 года – "переломившегося времени".

Роман Тынянова был закончен в 1927 году и с тех пор переиздан десятки раз. Блестящий романист создал прекрасное произведение, в котором главный герой столько же художественно убедителен, сколько и исторически недостоверен. В противоречии между образом и его реальным прототипом нет еще ничего исключительного – достаточно вспомнить Наполеона и Кутузова в романе Л. Толстого "Война и мир". И если концепция Тынянова до сих пор оказывает влияние на трактовку личности Грибоедова, то только потому, что научной биографии автора "Горя от ума" еще не создано.

Последний период жизни писателя, насильственно оборванной, представляется итогом его судьбы, и это не может не отбрасывать свет на весь его облик. Как бы ни были высоки и прекрасны идеалы молодости, их жизнестойкость проверяется в зрелости, и жалким кажется человек, изменивший своим высоким убеждениям.

С особым вниманием поэтому мы вчитываемся в мемуары, касающиеся последних лет жизни Грибоедова.

5

В 1826 году, после освобождения из–под ареста по делу декабристов, Грибоедов возвратился к месту службы на Кавказ в то время, когда по высочайшей воле была предрешена отставка генерала А. П. Ермолова. Командование Кавказским корпусом перешло к любимцу нового царя, И. Ф. Паскевичу. В ту пору, когда из военной и гражданской администрации Кавказа выживались все ермоловские любимцы, Грибоедов, бывший в числе первых из них, не только уцелел, но и вскоре стал фигурой чрезвычайно влиятельной. "Представь себе, – писал А. Всеволожскому его брат, – что son factotum est (его, т. е. Паскевича, доверенное лицо. – С. Ф.) Грибоедов, что он скажет, то и свято... Подробно все знаю от Дениса Васильевича (Давыдова. – С. Ф.), который всякий день со мной" [С. В. Шостакович. Дипломатическая деятельность А. С. Грибоедова. М., 1900, с. 120.].