А поутру они проснулись…

Парень крестьянского облика не принимал участия в этом страшном разговоре, лежал, смотрел в потолок…

Вдруг он сел и с ужасом сказал:

– А не убил ли и я кого?

И так это у него простодушно вышло, с таким неподдельнным ужасом, что некоторые невольно – через силу – засменялись.

– Ты откуда будешь-то? – спросил его сосед, весьма понтертый, весьма и весьма, видно, стреляный воробей, элекнтрик, как он впоследствии отрекомендовался.

– Из Окладихи, – сказал парень. – Тракторист.

– Ого! – удивились. – Куда тебя занесло.

– Что, тоже кого-нибудь убил?

– Нет, он, наверно, теще всыпал, – предположил элекнтрик. – Или соседа поджег.

– У меня теща хорошая, – сказал парень.

– Ну, соседа поджег.

Парень мучительно вспоминал:

– Неужели Мишке чего?.. Я, вообще-то, сулился его свинье глаз выбить: повадилась в огород, зараза, спасу нет. Говорю, да надень ты ей эту… крестовину, у нас такую нандевают свинешкам на шею, забыл, как называется, – чтоб они в дырки в городьбе не пролезали… Надень, ты, говорю, ей эту штуку, житья же нет от твоей свиньи! Он мне: "Сам надевай". – "Тогда, – говорю, – я ей глаз выбью, она бундет по кругу ходить – и в свой же огород придет".

– Это ты точно рассчитал, – похвалил электрик. Ему очень понравилась техническая мысль тракториста, он данже стал показывать пальцем на простыне схему движения свиньи. – Значит, она вышла из дома и направилась в твой огород… Так? Но у ней же косинус, поэтому она загнет такой круг – от так от пойдет – пойдет – пойдет – и придет к себе же в огород. А сама будет думать, что она – в твоем огороде.

– Да она-то!.. – воскликнул тракторист. – Пусть как хончет, так и думает, зараза, меня не волнует. Главное, Мишка бы задумался. Неужели я ей все же вышиб глаз?

– Ну, особо-то не переживай: за глаз больше семи суток не дадут.

– Или заставят стеклянный вставить, – хихикнул сунхонький.

Остолбеневший очкарик сдвинулся наконец с места и подсел было к урке.

– Слушайте, вы что…

– Не садись ко мне! – закричал урка испуганно. – Я тенбя не знаю! Первый раз вижу!..

Очкарик вскочил, как ошпаренный… И беспомощно понсмотрел на всех.

Некоторое время все молчали.

– У тя семья-то есть? – спросил его электрик.

– А? Семья? – потерянно переспросил интеллигент. – Нет, вы что, разыгрываете меня, что ли?

На него горестно и серьезно смотрели.

– Ну что, что-о?! – чуть не заплакал очкарик. – Что смотрите-то?!

– Молодой еще…

– Может, и хорошо, что молодой: не такой старый выйндет.

– Так-то оно так… если, конечно, не… это… не того… – это разговаривали между собой электрик и сухонький. – Могут ведь и… того… Как посмотрят.

– Да, это уж какое примут решение.

– Из-за какого-то уравнения!..

– Да расстреляют, – открыто ляпнул нервный с женнским голосом. – Чего тут гадать-то? Ученого же толкнул…

– А? – машинально спросил очкарик.

– Кого толкнул под трамвай-то? Ученого?

Вместо ответа очкарик бросился к двери и забарабанил в нее кулаками.

– Откройте! Откройте, пожалуйста!.. Я хочу спросить!

Дверь скоро открылась… Заглянул старшина.

– Что такое?

– Что я вчера сделал? Я не помню… Что я сделал? Поченму они про какое-то…

Старшина захлопнул дверь и, запирая ее снаружи на ключ, сказал:

– Скоро скажут, что сделал. Больше не стучать.

– Товарищи, – взмолился очкарик, обращаясь ко всем, к урке в частности, – да вы что? Не мог я человека под трамнвай…

– Крепись, – сказал ему мрачный человек.

– Вот хуже нет этих!.. – с некоторой даже брезгливостью сказал урка. – Чего теперь психовать-то? Сделал – сделал, все. Нет, он будет окружающим кишки мотать, на нервы, падла, действовать. Ляжь – и жди.

– Ученого толкнул или нет? – все хотел понять нервнный.

– Ну а как же? Раз об уравнениях шли спорили… Это Иван вон ни с кем не спорил, а взял и рассчитал, как свинья будет ходить с одним глазом. И так точно рассчитал! – элекнтрику очень нравился расчет тракториста. – Это же надо так рассчитать. Вот же и Ванька!..

– Вспомнил! – сказал тракторист. И сел. – Никакой свиньи не было: я выехал трактором на асфальт.

– Ну? И что? – не понял электрик.

– Что… Не положено, что. Я вижу: приближаются на конляске… А у меня с собой бутылка была, я домой ехал, в банню торопился, поэтому на асфальт выехал – угол срезать…

– Ничего не понимаю: какой угол?

– Чтоб сократить маленько. Если от Игренева на Окладиху идти проселком – это семь километров, а если маленьнко асфальта прихватить…

– Ну, ну?

– Ну, думаю, все равно они ее счас найдут… Пока они приближались, я ее всю осадил.

– Бутылку?

– Ну.

Тут все даже привстали от удивления. Не все поверили.

– Всю бутылку?

– Всю.

– С какой же скоростью они ехали? – опять живо заиннтересовался электрик. – На коляске-то.

– Ты спроси, с какой скоростью он пил? Не верю, – заянвил сухонький. – Что, насос, что ли?

– А далеко ты их увидел? – поинтересовался и урка.

– За километр примерно. Оглянулся – догоняют…

– Можно успеть, – авторитетно сказал урка. – Запронсто. С какой бы скоростью они ни ехали. Надо только бунтылку вот так вот раскрутить…

Тут в комнату вошла – ее впустил старшина – тетя Нюра с ведром и тряпкой.