А потом он убил меня

На самом деле, с моей стороны невероятно благородно было предложить Джиму помощь — и, прошу обратить внимание, не в первый раз — в напряженной финансовой ситуации. Заниматься экономическими изысканиями, конечно, просто замечательно, но как насчет того, чтобы применить познания на практике? Как насчет того, чтобы делом доказать: вы понимаете, о чем говорите. Видимо, это слишком новаторская идея для моего мужа.

Давайте посмотрим правде в глаза: почему вообще Джим решил, что «Форум» невероятно преуспеет, если вся его деятельность основана на лжи и подтасовках? Тут потребовалось бы настоящее чудо, да только вот его нет и не предвидится. Нечего и ждать. Джим, Кэрол и Терри со своим «Форумом» не перевернули мир. Надо же, какая неожиданность! Но, думаете, вся эта информация удерживает меня от попыток помочь мужу? Думаете, я больше не верю в него? Ничего подобного. В горе и в радости. Я не просто помню эти слова, а сделала их своим девизом. Они запали мне в душу. Я всегда рада встать плечом к плечу с Джимом и помочь ему, чем только смогу.

Я сижу в его кресле, безуспешно пытаясь вспомнить, когда делала это в последний раз. Вожу ладонями по деревянной столешнице; на ней ни пылинки. Потом поворачиваюсь к компьютеру, и тот приветствует меня окошком для пароля. Это мне как раз понятно, но, раз уж пароль мне неизвестен, ноутбук приходится выключить.

Затем я звоню Фрэнки.

* * *

— Ну конечно, так оно все и есть, Эмма. Твой роман отлично продавался, но ни один писатель не может вечно оставаться в списке бестселлеров…

— А кто-нибудь сообщил об этом Джоан Роулинг?

— …имея в активе всего одну книгу. Эмма, ну перестань. Ты должна написать следующую книгу, о чем я не устаю тебе твердить. И уже сто раз просил показать мне новый роман.

Так, значит, это правда и денег не осталось. Раз так, я гадаю, долго ли мы сможем позволить себе нашу новую квартиру. Зарплата у Джима солидная, но не настолько, чтобы поддерживать нынешний стиль жизни; за него отвечала я. Правда, не могу сказать, что расстроюсь, если придется съехать. Я скучаю по нашему маленькому дому в Вудхейвене. Конечно, поиграть во взрослых, живя в большой элегантной квартире на Манхэттене, занятно, но мне в ней не так уютно, как было в старом домике.

Я вздыхаю.

— Мне нужно время, Фрэнки. Уж ты-то должен понимать.

— Ты всегда так говоришь. Но почему так долго?

— Пожалуйста, Фрэнки, хватит уже твердить про «так долго»! Не так уж и много времени прошло!

— Достаточно много.

Я люблю Фрэнки. Он мой издатель, мой агент и, что самое важное, мой друг. Он пошел на риск, когда я принесла ему рукопись, принял ее и бросил на продвижение все силы. Сделал для книги невозможное, и это не пустые слова. Он превратил меня из начинающей писательницы в лауреата литературной премии, а я спасла его от призрака банкротства и вернула в большую игру. Так что у нас симбиоз. Он нужен мне не меньше, чем я нужна ему. Но сейчас он меня с ума сводит. Сколько можно одолевать просьбами о следующей книге? Впрочем, у него хотя бы хватает порядочности не напоминать об условиях контракта и о том, что сроки давно вышли.

Как ни забавно, я вечно забываю, что в жизни не писала никаких романов. Потому что настолько привыкла считаться автором книги «Бегом по высокой траве», что и сама в это поверила. Написать роман я не смогла бы даже ради спасения собственной жизни. «Бегом по высокой траве» я украла (нечаянно, имейте в виду), но это вообще другая история.

Я ухмыляюсь про себя. Возможно, прежде чем убивать Беатрис, настоящего автора романа, мне следовало подумать о будущих затруднениях. Она ведь не сможет написать новую книгу, верно? Может, именно поэтому она гоняется за мной по снам и мерещится за каждым углом. Небось, смеется надо мной. Ну и ладно, я-то все еще жива, а Беатрис уж точно сама во всем виновата. Но теперь Фрэнки дышит мне в затылок и без конца талдычит про «следующий роман».

— А что там с правами на экранизацию? — выпаливаю я. — Как идут дела?

Лихо я его, а? Получите, распишитесь. Почему бы, Фрэнки, тебе самому не заняться делом? Не одной мне потеть, дружище, ты же, в конце концов, мой издатель и агент. А вопрос о правах на экранизацию встал уже довольно давно. Как и вопрос «следующего романа».

— Дела продвигаются, и весьма неплохо. Я до сих пор дожидаюсь кое-каких ответов, но в целом мы близки к цели.

— Правда? Значит, новости хорошие, так?

— Скрести пальцы. Но надеюсь очень скоро преподнести тебе сюрприз.

— Серьезно? Скоро?

— Может быть. А теперь, Эмма, иди и сочини хоть что-нибудь, умоляю. Иначе нас с тобой обоих можно будет списать в утиль.

Нельзя сказать, что я не старалась сочинить роман. Еще как старалась, но все без толку. У меня трудности с вдохновением. Не могу придумать ни фабулы, ни сюжета, ни персонажа, которому хотелось бы сопереживать, и теперь уже и не пытаюсь. Раньше у меня была смутная надежда, мол, что-нибудь само подвернется. Понятия не имею, на что я надеялась и откуда вообще взяла эту идею, но мне казалось, что у меня больше времени.