А ночь была как музыка, как милость

События в их жизни стали развиваться стремительно. Друзья этого не замечали, поскольку любой день пролетал одним мгновением.

Они вместе прибирались, готовили, загорали, катались на лодках.

Были прогулки при Луне, объятия, поцелуи и робкие признания в любви.

Были.

Ребята, обнявшись, лежали в постели, когда раздался скрежет ключа в замке.

– Мамка! Саня, что делать, она же ещё на работе должна быть!

– Успеем. Одевайся быстрее!

Быстро не вышло.

У мамы было замечательное настроение.

На рынке устроили санитарный день. Она освободилась раньше, рассчитывала провести время с дочкой, по которой ужасно соскучилась.

Вероника Сергеевна бросила на тумбочку сумочку, двумя ловкими движениями скинула туфельки и через несколько секунд открыла дверь Леночкиной комнаты.

У неё в горле застряли две буквы, – Ле…

Больше ничего произнести мама не сумела. Её впечатлило увиденное зрелище.

Леночка лихорадочно застёгивала сарафан на голое тело, мальчишка скакал на одной ноге, пытаясь натянуть джинсы на вздыбленную плоть.

Растёрзанная кровать с недвусмысленными следами на простыне, сатиновые мужские трусы на полу, бюстгальтер в кармане дочкиного платья…

Мама стояла, открыв в изумлении рот, махала на моментально раскрасневшееся лицо раскрытыми ладонями, не в состоянии адекватно оценить то, что видит.

Вероника Сергеевна развернулась, убежала на кухню, где долго гремела посудой, в чём не было необходимости: прежде, чем лечь, ребята тщательно прибрались, перемыли даже то, что уже было чистым,  натёрли тарелки и чашки до блеска, приготовили ужин.

Мама видела краем глаза, как крадучись испарился мальчик.

Она сидела, монотонно раскачивалась, нервно курила, хотя избавилась от пагубной привычки ещё весной, сбрасывала дрожащими пальцами пепел мимо блюдца.

Мокрые глаза, барабанная дробь пальцами правой руки, застывшая мимика лица, взъерошенные волосы, размазанные по лицу губная помада, тени и тушь: именно в таком виде застала Леночка маму.

Что она могла сказать, объяснить?

Да ничего.

– Я люблю Сашу.

– Кого? А, Сашу! Сашу ты любишь… А меня? Тебе всего пятнадцать лет. Я воспитываю тебя одна, специально была предельно откровенна, чтобы ты избежала моей участи. Именно участи, а не судьбы. Знаешь, дочь, это совсем невесело, жить одной и знать, что будущего для тебя не существует.

– Мы предохраняемся.

– Что! Что ты сказала, предохраняетесь? Ты и про это знаешь? Откуда, кто тебя просветил?

– Прочитала. Саня книжку принёс, мы её вместе изучали. Могу дать почитать.

– Книжку. Боже мой, ты хочешь, чтобы меня лишили родительских прав? И давно вы это… того, давно?

– Ну, где-то месяц. Он хороший.

– Да, твой папа, твой папочка тоже меня любил. И что! А его родители не любили меня. И тебя тоже не полюбили.

– Не надо плакать, мам, я же у тебя серьёзная, самостоятельная. Обещаю – проблем не будет. Сначала окончу школу, поженимся, тогда о детях будем думать.

– А его родители знают, чем занимается их мальчик? Кто они?

– Папа инженер, мама врач.

– Вот! А твоя мама никто, понимаешь ты это! Вам не позволят быть вместе, как в своё время поступили со мной. Я не хочу, не хочу тебе такой доли. Что ты со мной делаешь, что!

Леночку мама посадила под домашний арест. Думала, что предпринять, целую неделю.

Всё это время Сашка прыгал под окном, посылал воздушные поцелуи. Запрет родительницы нарушить не решился.

Нужно было срочно решать, что делать. Приемлемого выхода не существовало.

Леночка вела себя как взрослая женщина: уверенно и твёрдо сообщила маме, что вмешательство в её личную жизнь ничего не изменит.

– Ты не сможешь контролировать меня вечно. Я люблю Сашу, поэтому буду делать так, как нужно моему мужчине.

– Какому мужчине, Леночка! Он ребёнок.

– Не важно. Он человек ответственный.

– Тогда я иду к его родителям! Адрес.

– Челюскина десять, пятьдесят вторая квартира. Фамилия Брагины. Игорь Леонидович и Анна Анатольевна. Я пойду с тобой.

– Как хочешь. Интересно, как ты запляшешь, когда они пошлют нас к чёртовой матери.

– Пусть будет так. Они не могут запретить нам любить друг друга. Я должна предупредить Сашу, мне с ним необходимо поговорить. Отпустишь?

– Иди. Но никакого… никаких… только поговорить.

– Хорошо.

Леночки не было дома около часа. Настроение девочки не изменилось: она была оживлена и явно довольна.

– Саша согласен, сегодня он поговорит с родителями,  потом придёт и расскажет.

– О чём он собирается разговаривать, спросит разрешения спать с тобой? Кажется, я с ума сойду. Ты соображаешь, чем это может для вас, для нас, закончиться? А если его родители в школу сообщат? Тебя исключат.

– Ну и пусть. Лучше так, чем жить без Саши. Но с какой стати? Я учусь на четыре и пять, ничего не нарушаю. Какое кому дело, чем я занимаюсь после школы? Это моё личное дело.

– Как бы ни так. Вовсе не личное. Какая же я дура, доченька! Просто сумасшедшая. То, что я сейчас делаю, называется совращение малолетних, сводничество. Это преступление. Меня посадят, лишат материнства, а ты вместо любви окажешься в детском доме. Я руки на себя наложу.