А не пора ли мне в ОТПУСК?!

Вот обжигающее пламя волны проходит в считанных сантиметрах от моего лица, но никакого удара за этим не следует. Я в панике осматриваюсь — и замечаю, что мечник на максимально доступной для его тренированного, пропитанного праной тела мчится к Залии. Моя магия далека от завершения, но если я ускорюсь и волью всё, что имею…

— … исполни приговор, разверзни небеса, вынеси вердикт! МОЛНИЯ!

Из самого центра собравшихся над нами туч с жутким треском низверглась белоснежная дуга, ударившая прямо в Вогара, а мгновением позже пришёл гром. Стоило мне чуть ослабить контроль над высосавшим мои силы до капли продвинутым заклинанием погоды — и в небе, вторя своей сестре, начали виться молнии, беспорядочно расчерчивающие небосвод. Но праздновать победу всё ещё было рано — из оплавленного кратера на своих двоих, удерживая волокущийся по земле меч одной рукой, вышло лишь отдалённо похожее на человека существо. Обгоревший, живой лишь за счёт клубящейся в и вокруг тела праны, мечник слепыми, но даже так преисполненными боли и ненависти глазами смотрел на меня, словно спрашивая — «Почему так? Может ли моя жизнь закончится таким образом?». Глаза Палача ясно говорили мне, что сейчас он неистово желает не жизни — смерти, ибо разрывающая его тело на части боль нестерпима, а осознание собственной беспомощности претит самому его существованию. Привыкший доминировать над своими целями убийца за счёт превосходящей силы, Вогар рухнул на самое дно, сраженный, — какой же позор! — ребёнком. Не знал, болезный, что я совсем необычный ребёнок…

Скорчившись из-за неловкого шага, отдавшегося болью в плече, я заметил, что обгоревшая и замороженная рана вновь начала кровить. Походя обновив слой льда, я создал в левой и, по совместительству, единственной целой руке меч, представляющий собой кусок покрытого алыми прожилками льда. Каким-то образом я захватил часть собственной, вытекшей из ран крови, но сейчас мне было на это ровным счётом плевать. Усталость, монолитная и непоколебимая, давила на меня, словно потолок — на атланта, и каждый шаг стоил мне серьезных усилий. В какой-то момент мне захотелось просто издали пристрелить почти мёртвого врага, но волевым усилием я подавил это желание, всё-таки доковыляв до полутрупа.

Прыжок, взмах — и голова мечника слетает с плеч. Ни капли крови, лишь сухие алые хлопья разлетелись по ветру, отчасти застыв на моём грязном, окровавленном лице. Я беспричинно оглянулся — и, найдя взглядом какую-то девушку, устало выдохнул — и упал в грязь. Я сделал всё, что мог.

Исполнил приговор…

Глава 9. От любви до ненависти…?

Часть I.

Проснулся я… как обычно. Никакой слабости не было и в помине, а о полученных ранах напоминала лишь скованность правой руки, которой досталось больше всего. Припомнив события того вечера, я невольно улыбнулся — мало того, что хорошо показал себя на приёме, так ещё и вышел победителем из серьезной битвы, впервые использовав заклинание продвинутого уровня! Правда, читать пришлось вслух, но укороченную версию и одновременно ведя бой с сильным противником.

Не обнаружив вокруг никого и ничего, я вскочил с кровати в чём мать родила и неспешно подошёл к зеркалу. Сдвинув створку с ним в сторону, я достал обещанный отцом комплект одежды, невольно задумавшись над тем, сколько я провалялся в отключке. Отложив вещи в сторону, вновь уставился в зеркало, отметив, что мои тёмно-серые волосы сделали мне ручкой, и теперь я практически полностью седой. Так, пара пряжек осталась… Но это признак того, что кровь иллити во мне особенно сильна, и от этой расы я унаследовал заметно больше половины. Такое в случае межрасовых браков случается и называется доминацией генов, когда кровь матери или отца оказывается сильнее, «подтирая» признаки, свойственные одной расе, и укрепляя — свойственные своей.

Немного покрутившись перед зеркалом, удостоверился в отсутствии и намёка на шрамы. Всё в порядке. Я жив, родители и дед с братом находились под охраной… Так откуда тогда это тянущее, болезненное чувство в груди? Нехорошее предчувствие? Ну, проверить это сидя в комнате я точно не смогу, так что нужно одеваться и выходить на поиски. Во-первых, источника информации, и во-вторых — еды. Есть хочется сильнее, чем кого-то искать, но едва ли я успокоюсь, покуда в подробностях не узнаю, что эти убийцы забыли на официальном приёме. Не понимали разве, что за ними теперь по приказу короля пошлют ищеек…?

Спустя пять минут я в полной экипировке побрёл в сторону кабинета деда, так как очнулся я не в том доме, где родители всё ещё живут, а в поместье. По дороге я встретил нескольких слишком уж смурных на вид слуг, что только подстегнуло мою скорость, и до дедушки я добрался в кратчайшие сроки.

Правда, постучаться и дождаться ответа всё равно пришлось — правила такие.

— Вижу, ты очнулся, внук. Присаживайся. Как себя чувствуешь?

По обыкновению устроившись на привычном месте, я заинтересованно оглядел слегка обновленный кабинет. По правую руку добавился ещё один, пока наполовину пустой, шкаф.