А не пора ли мне в ОТПУСК?!

Естественно, спасённый хотел поблагодарить меня лично. Естественно, он и свою дочь на это подбил при том, что кто-кто, а вот уж она точно едва ли что-то поняла. Таким образом, я был вынужден стойко принимать благодарность лицом к лицу со спасёнными. Не то, что это было бы для меня в новинку, но я придерживался такого принципа: помогать — только за плату, ибо забесплатно могут и на шею сесть, ножки свесив. Вот только пятилетнему мне пока просто нечего было требовать, и в прошедшей беседе я делал вот вообще всё, чтобы больше никогда не встретиться с этим назойливым мужиком.

Жаль, что мои потуги, скорее всего, тщетны, ибо спасённый оказался коллегой отца. Алхимиком, если говорить прямо. Не мастером, конечно, но тоже вполне себе способным зельеваром, вместе с подмастерьями обеспечивающим проезжающих самыми разными составами…

— Зол, Кристофа я послушал, но хочу услышать и твою версию произошедшего.

— Шёл, упал, очнулся — гипс. — Сурово сказал я, но под пристальным взглядом отца быстро сдался: — Отстал от мамы, решил вернуться домой, но у самой калитки заметил, как по улице летит колесо, а этот Кристофер с дочкой его совершенно не замечают. Было нелегко, но я справился так, чтобы никто не пострадал… — Ну и подробное описание моих гениальных действий, позволивших избежать лишних жертв и нежелательных разрушений. — Вопросы? Замечания? Нет? Тогда я пойду?

— Что-то с тобой сегодня не то, сын. — Волан оперся локтями на стол, обеими руками подперев подбородок. — Переволновался?

— Скорее, всем соседям продемонстрировал свои таланты. — Сколько там человек было? Полсотни? И все увидели мою способность к невербальной магии. А наблюдатели от деда, что б ему икалось, наверняка сделали куда как больше выводов. — В остальном всё в порядке.

— Нет ничего плохого в том, чтобы демонстрировать силу. Даже если тебе всего пять лет.

— Мама запретила мне демонстрировать невербальную и комбинированную магию, а в будущем и физические способности. Я не хочу, чтобы на нашу семью кто-то нацелился.

Отец ухмыльнулся и, помолчав пару секунд, неестественно быстро сгрёб меня в охапку и посадил себе на колени. А за этим последовало то, что Волан Иллити называл воспитанием отпрыска. Иными словами — промывка мозгов на предмет решений, которые по жизни приходится принимать.

— Понимаешь, Зол, в нашем мире всё далеко не так однозначно, как нам хотелось бы. Например, если бы ты испугался тогда, и решил не помогать Кристофу и Ангелине, то кого-то из них просто убило бы. А смерть — это навсегда. Это вечное забвение, исчезновение из мира. Скорее всего, досталось бы девочке, так как в этом возрасте она совершенно беззащитна. И если для неё все закончилось бы быстро, то её отец и мать утонули бы в беспросветном горе. Для них она, их дочь и маленькая радость, исчезла бы, оставив после себя только воспоминания, вызывающие боль в сердцах родителей. Тебе, Зол, ведь не хотелось бы, чтобы исчезла мама или я?

— Не хотелось бы. — Возможно, настоящий ребёнок отреагировал бы более эмоционально, но лишний раз разводить театр одного актёра я не хотел. Кто знает, когда мне понадобится отбросить маску, и не снимут ли её с меня насильно? В моём прошлом мире были люди, способные видеть фальшь в словах и действиях людей, так почему бы им не оказаться и тут тоже? — Я бы очень расстроился.

— Вот. Поэтому никогда не стоит слепо следовать правилам, сынок. Всегда, запомни — всегда думай о том, к чему приведёт твое действие… и бездействие. Все мы люди, все мы ошибаемся. Нет ничего плохого в том, чтобы ошибиться. Главное — сделать вывод, чтобы в будущем не попадаться на те же грабли. А теперь пойдём, покажешь свои тренировки тела. Хоть посмотрю, чему ты уже успел научиться.

— Да!

В последнее время отец действительно задерживался на работе, порою пропадая там сутками. Контроль над моим обучением практически полностью лёг на плечи Глассовера и мамы, и Волан был этому совершеннейшим образом не рад. Он с гордостью говорил, как будет учить меня всему, что знает сам. Говорил и мне, и маме, и своему брату. А сейчас получалось, что из-за работы у него просто нет времени ни на что, кроме сна и таких вот редких часов, которые мы можем провести вместе.

— Притворись, будто меня тут нет, и ты тренируешься как обычно.