А фронт был далеко

— А курицы уж давно спят, — резонно осекла ее Матрена. — Здоровый сон не по времени идет, а по вечеру. — И, не останавливаясь, объяснила: — А у Анисимовых сегодня курица петухом запела: никак беда приключится; самого-то уж месяц как в солдаты забрали… Опять же у Агафьи лук нынешний на полатях в перо пошел: не будет летом урожая, сгниет все али не взойдет вовсе…

Веретено в руках бабушки Александры крутилось почти не останавливаясь, а в избе все скрипел и скрипел голос Матрены:

— …Сказывают, на Больном хуторе волки по первой пороше сели скот караулить. В правлении объявили, что за каждую волчью шкуру, либо телушку, либо ягненка в премию давать станут. А бить-то некому — одни дитята остались… Ой-еченьки! Делов-то стало… у Никифоровых вон корова целый месяц перехаживает, наказывали мне, чтобы зашла поглядеть…

Матрена, кряхтя, поднялась со скамейки, взялась за опояску.

— Пойти надо. — Подумала, взглянула на Ленку осторожно, спросила: — А может, попарить пяточки-то, ягодка моя?..

— Нет, не надо, — ответила Ленка.

Пошаркав возле порога растоптанными валенками, Матрена выползла из избы.

Бабушка Александра тихо вздохнула. Ленке показалось, что она хотела что-то сказать, но раздумала. И тогда Ленка спросила:

— Бабушка, а для чего люди живут?..

Бабушка Александра положила веретено на колени, задумалась. Густая сетка морщин на ее лице чуть приметно разгладилась. Ответила не сразу:

— Для жизни — известно. Для чего еще?

— Не понимаю я…