А если это любовь?!..(СИ)

Отношения между отцом и сыном норовили лопнуть, как старый глиняный кувшин. Кос видел в смерти матери следы тяжёлого развода Ады и Юрия, случившегося ещё в семьдесят пятом году. Родители разводились громко и тяжко, осыпая друг друга взаимными упрёками. Ада Сергеевна не смогла простить пренебрежения в свою сторону, выразившегося в полном уходе мужа в науку, чем полностью разрушила себя. Она никогда бы не призналась, что страдает не из-за обиды на мужа, а из-за собственного неровного характера. Часто профессор астрофизики просто не ведал, что ответить сыну, но Космос больше не хотел, чтобы его жалели. Жил, как жил.

И всё-таки речь не о недавнем прошлом. Оно, безусловно, подвело Космоса к черте, на которой он стоит. Холмогоров-младший почти смирился с тем, что придется готовиться к поступлению в институт. Кос успешно прошел испытания абитуриента и заслужил похвалу своего старика, но теперь понимает, к чему все это ведёт. К радости папы, это не обсуждалось, а вот что до себя…

Природа отдыхает на детях гениев. Великим физиком Космосу стать не светит. Он не видел себя ни лаборантом, ни научником со скудным окладом. Не пришей кобыле хвост! Кос бы бездумно мог тянуть лямку и перекатываться с пересдач на тройки, но это ему не улыбалось. А посмешищем в глазах заумных ботаников, критикующих сына самого профессора Холмогорова, он никогда не станет!

Заходя в кабинет приемной комиссии, и, объявляя о том, что обучаться по физическому профилю он не планирует, Космос не пасовал. Получая заветную папку с аттестатом, он вздохнул полной грудью, чувствуя облегчение, скользящее по венам.

Кос отбросил сомнения вчерашнего дня! Не боясь ни гнева отца, дожидающегося на улице, ни недоумения знакомых, которые решат, что Космос Холмогоров рухнул с дуба вниз башкой, посылая физический факультет МГУ далеко и надолго.

— Я могу тебя поздравить, сын! — Юрий Ростиславович, стоявший около новенькой голубой «Волги», салютовал Космосу. — Это новый этап. Начал ты его превосходно! Не без трудностей, но ты знаешь, что на многое способен.

— Поступил, есть такое, но… Поздравь, пап, — Кос закинул папку с документами в машину, — с тем, что я свой выбор сделал! Окончательный и бесповоротный.

— Ещё бы, физфак — ведущий технический факультет во всем Союзе! — гордо объявил академик. — У тебя большое будущее! Это я гарантирую.

— Пап, возможно, что и ведущий, но я там не к месту! Плохому танцору башмаки мешают. А я для твоего родимого физфака штанинами не вышел…

Юрий Ростиславович искренне полагал, что сын пошутил, но кожаная папка, брошенная ненужным грузом, подтвердила тревожную догадку. Профессор не ведал, стоит ли посыпать голову пеплом, укоряя себя за то, что этот обормот все равно проведёт, ведя личную политику «гласности», или же начинать орать сразу, прогоняя наследника поганой метлой обратно в университет. Пусть попытается убедить приемную комиссию, на карачках ползает, пока не возьмут обратно!

Но тщетно…

— С ума сошел? — только и мог спросить безутешный родитель, мечты которого разбиты у самой ленточки финиша. — Лето зря потратили? Зубрили от корки до корки, и ты вот так, к чёртовой бабушке это отправил? С твоей головой всё нормально, Космос?

— Напротив. Делаю разумные выводы, бать, — Космос невозмутимо сел на переднее сидение, выставляя длиннющие ноги на асфальт. — Математику с физикой лихо спихнул, мозг не подвел, а вот с остальным — с грехом на пополам. Не получается из меня пытливого Ломоносова, хоть тресни. Обоз застрял на мутном перегоне!

— Зачем же быть Ломоносовым? Я прошу тебя быть Холмогоровым! Холмогоровым! — Юрий Ростиславович не удержался, повышая голос, особенно раздражаясь из-за того, что сын говорит фразами Ады, которая всю жизнь играла в русскую драматическую театральную школу, полную реализма. — И не говори её речами! Если бы не этот физфак, то я бы с твоей матерью и не встретился. Благодарить должен, а сам?

— Сказать, пап, что маме твоя астрофизика тоже не лыбилась? — напоминание о матери будило тревожную тему, умеющую рассорить Космоса с отцом в пух и прах. — Хвостиком вильнула, а вкалывала полжизни на мэнээса! Бросила, не выдержала.

— Мама бы не хотела, чтобы ты балду валял, — профессор бросил в игру последний козырь, запоздало осознавая, что этот кон Кос выиграет. — Тебе это надо?

— А я и не буду, — Космос припомнил первую идею о желаемой работе, пришедшуюся ему по вкусу. — Вон, на курсы барменов пойду, а потом стану в «Интуристе» подниматься. Дело!

— Подносы таскать хочешь? — Космос все больше и больше удивлял отца, и Юрий Ростиславович не знал, на какую орбиту залетит его бровь в следующую секунду. — Ничего лучше выкинуть не мог!

— Поживём, увидим! — Космос понимал, что ещё немного, и отец разразиться громом, и поэтому необходимо сваливать. Быстро! — Ладно, пап, не беспокойся. Я к Пчёлкиным пойду, давно не виделся…

Кос выскочил из машины, быстро распрямляя брюки и поправляя темно-русую шевелюру. Скорым шагом, парень направился в сторону метро, оставляя озадаченного отца наедине с любимым автомобилем.