А что же завтра?

— Тогда оставайся у нас, пока не решишь, что тебе делать. И так и напиши своей маме, чтобы она знала. А я припишу два слова в низу страницы, так будет лучше всего. Никаких подробностей, просто два слова взрослой рукой.

Ишь хитрая. Не в таком роде, как тетечка, но тоже въедливая. Нельзя будет засунуть в конверт пустой листок, нельзя будет дать неверный адрес. А маме хватило бы его почерка на конверте — поняла бы, что он жив-здоров. Но нет, теперь его письмо прочтут и удостоверят. Ну как с ними сладишь, ей-богу! От одного отвяжешься, другой лезет. Словно в прозрачной банке живешь, только чуть-чуть крышку приоткроешь, кто-нибудь тут же ее снова завинтит.

Сэм бросил отчаянный взгляд на мистера Хопгуда. Уж он-то должен был понять. Он же знает. Но тот смотрел в сторону, словно это дело было не в его власти.

— Доедай, Сэм, — сказала миссис Хопгуд. — Тебе сегодня сила понадобится. Вернется Берни с почты, ты ему поможешь золото рыть, если не будет дождя.

Салли собралась в школу. Сэм очень удивился.

— До свидания, Сэч! До свидания, Дейв! — крикнула Салли собакам, которые бегали вдоль забора по цепи.

Берни выкатил велосипед, чтобы ехать на почту. Салли тоже выкатила велосипед, и они поехали вместе. Велосипеды у них были какие-то чудные, вроде бы самодельные.

— До свидания, Кустик! — крикнула Салли козлу на привязи.

Сэм тоже потянулся к воротам, точно пес в надежде, что его погладят по голове, но Салли и Берни оглядывались только на коров, свесивших головы через забор выгона.

— До свидания, Белинда! До свидания, Кэтти! — кричала Салли.

У Сэма в школе не было никого похожего на Салли. Был бы кто-нибудь, он бы не уехал. Бог ты мой, вот бы Салли жила с ним по соседству, а не маленькая Роз. Прошлый год двадцать четыре девчонки было у него в классе, но ни одну из них он не хотел бы поцеловать, пусть бы хоть приплатили. Ну, может, разве Хэрри Томпсон или Джули Роудс, но с закрытыми глазами. А нынешний год, не поверите, весь класс — одни мальчишки. Сэм бы думал — если бы задумался об этом, — что Салли должна работать дома по хозяйству, как другие девочки ее возраста. Может, она, конечно, отстала и учится в младшем классе.

Ее не будет целый день. Целый день без Салли! Как он выдержит семь часов ожидания? Укатили бок о бок, канули в туман, и Салли даже рукой не махнула.

Сэм не успел с ней поговорить. Она вроде Берни, молчаливая. Оба помалкивают, никому слова не скажут, разве отцу с матерью да козам, коровам и собакам. Салли, видно, дела до него нет, хоть он умри. Только ведь девчонки всегда притворяются равнодушными, когда им кто-то нравится. Это просто правило такое, ему знающие ребята рассказывали.

Обидно, что она уехала. Ну да он к ней вернется через десять лет.

Сэм оглянулся. Дома не было видно, все затянул густой туман, словно занавес, опущенный на мир.

Сэм приоткрыл ворота, выскользнул вон и побежал по дороге в сторону, противоположную от деревни. Плохо, конечно, что пальто осталось в доме, но если он вернется за пальто, они заметят и догадаются. Зато путь свободен, есть десять пенсов в кармане и сытый желудок.

Ему немало труда стоило внушить себе эту мысль о необходимости бежать отсюда и покинуть Салли. Хотя, конечно, он ее всюду будет возить с собой, в сердце. Но разве это одно и то же? Надо мне было опять завестись, точно граммофон, и все о себе выболтать! Вечно вот так. Вечно рассказываю о себе, что не нужно. Дурак я, что ли? Ну к чему трепаться, когда понимаешь, что делаешь себе же хуже? Ведь я мог бы ее поцеловать, знаю, что мог бы, и поцеловал бы непременно. Знаю, и всё. Может, не сразу, а через неделю или две, но это точно. А золото копать разве плохо? Вдруг бы нашел что-нибудь, глядишь, и можно было бы больше не думать про эти несчастные шестьдесят четыре «Геральда», а мама раз в жизни перестала бы изводиться.

Издалека донесся голос, приглушенный зов, словно бы обмотанный туманом:

— Сэ-эм!.. Не глупи!..

И мистера Хопгуда покидать было тоже обидно.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Гипсленд, широкий край, расположен где-то на востоке, в том же примерно направлении, прикинул Сэм, что и тогда, когда он уходил от взрослой Роз. Точно-то определить нельзя в такой туман. Но он продвигался вперед, уходил все дальше от дома в широкий простор; он это чувствовал — знаете, как бывает? — нутром.